Дмитриев Михаил Афанасьевич - У Тихой Серебрянки
Михаил Афанасьевич Дмитриев
У тихой Серебрянки
Мемуары
В книге рассказывается о боевой и политической деятельности
Серебрянской подпольной комсомольской организации и 10-й Журавичской
партизанской бригады на Гомельщине в годы Великой Отечественной войны, о
руководстве партии вооруженной борьбой в тылу врага.
Содержание:
Хотя и снят с военного учета
Дорога начинается с первого шага
И подо льдом речка течет
Не пали духом
Встреча с партизанами
Соратники и враги
Народ все видел, все знал
Поединок
Всюду были помощники
С учетом обстановки
Бой у Сверженя
Держись, парень!
Хитростью и силой
Боевой апрель
Вместо эпилога
Мужество
по-новому
встает,
когда к нему
приходит
испытанье.
Н.С.Тихонов.
Михаил Афанасьевич Дмитриев с первых дней Великой Отечественной войны
активно включился в борьбу с немецко-фашистскими захватчиками. Будучи
невоеннообязанным, он добровольно вступил в Кормянский истребительный
батальон. Затем стал одним из организаторов и руководителем подпольной
комсомольской организации в Серебрянке Журавичского района. Весной 1943 года
М.А.Дмитриев перешел в 10-ю Журавичскую партизанскую бригаду, где был
пулеметчиком, командиром отделения. Потом его назначили вторым секретарем
Журавичского подпольного райкома комсомола, помощником комиссара по
комсомольской работе и начальником особого отдела партизанского отряда.
В своей книге М.А.Дмитриев рассказывает о боевой и политической
деятельности подпольщиков и партизан, о работе партийных и комсомольских
органов по руководству борьбой в тылу врага.
В настоящее время М.А.Дмитриев - ректор Мозырского педагогического
института имени Н.К.Крупской. Он является Героем Социалистического Труда,
заслуженным учителем БССР, кандидатом педагогических наук.
ХОТЯ И СНЯТ С ВОЕННОГО УЧЕТА
1
Машину трясло на выбоинах, подбрасывало на рытвинах. Фанерный чемодан
подпрыгивал и все норовил опрокинуться. Я прижал его правой ногой к борту, к
теневой стороне, чтобы масло не растаяло и не запачкало новую рубашку и
конспекты. Ну, рубашку можно отстирать, конспекты взять у Петра Барабанова.
А вот если масло зальет курсовую работу - это настоящая беда. Я писал ее
весь май и половину июня. Толстую тетрадь так быстро не перепишешь, а ведь
скоро госэкзамены...
На довском перекрестке шофер притормозил. Я воспользовался остановкой и
открыл чемодан. Нет, масло в холщовой тряпочке еще не растаяло. Зато моей
курсовой работе, оказывается, всю дорогу угрожала банка сметаны. И когда
только мать сунула ее в чемодан? Вечно она боится, чтобы сынок не
проголодался, хотя мне уже скоро двадцать, и, кажется, сам бы мог о себе
побеспокоиться. Общую тетрадь в коленкоровом переплете сунул под пиджак,
пристегнул ремнем. Пусть там чуточку и помнется, ничего не поделаешь.
Шоссе нырнуло в густые аллеи берез. Высокие деревья с обеих сторон
наклонились над дорогой, будто белесые две стены охраняют проезжих от ветра,
а вверху, где сходятся они, - сплошная зеленая крыша, вроде от дождя.
Зеленый тоннель лишь изредка обрывается, чтобы пропустить под деревянным
мостом светлую речушку или чтобы на проезжих взглянула окнами в резных
наличниках старинная деревня, а то и просто один-единственный домик - не то
лесника, не то дорожного мастера.
За светлой березовой стеной мелькают поля вперемежку с болотами, густые
леса с редкими полянами.
Кузов нашей полуторки уже битком набит пассажирами. Сегодня суббота,
работ в середине июня не так уж много, а надо подготовиться к сенокосу, к
уборке, и
