Днепров Анатолий - 220 Процентов Свободы
АНАТОЛИЙ ДНЕПРОВ
(из неопубликованного)
200% СВОБОДЫ
- Мама, расскажи мне еще раз, как это было.
- Я тебе об этом говорила много раз, мой мальчик. Мне, признаться, эта
история надоела. Да и не очень-то приятно...
- Но ведь об этом нужно говорить!
На слове "нужно" Леонор сделал сильное ударение.
- Почему нужно, мой милый?
- Потому что этого никто не понимает! Пока человек что-нибудь не поймет,
ему нужно рассказывать одно и то же без конца.
Мать горько улыбнулась. Она поднялась с дивана и подошла к письменному
столу, на котором стояла фотография, заведенная в траурную рамку.
- Ну ты знаешь начало, - начала она, стирая рукой с фотографии пыль. - Я и
Фридрих совершали свадебное путешествие. Фридрих всегда любил Восток.
- Фридрих - мой отец?
Мать подняла удивленные глаза на Леонора.
- Ну конечно! Я не понимаю, почему ты спрашиваешь. Портрет отца всегда
стоит перед твоими глазами.
Леонор кивнул головой, бросив мимолетный взгляд на фотографию человека в
траурной рамке.
- Итак, вы совершали свадебное путешествие. Сколько тебе было тогда лет?
Мать посмотрела на сына с укоризной.
- Неужели ты не соображаешь?
- Соображаю. Но говорят, что женщины часто скрывают свои годы.
Мать подошла к Леонору и нежно обняла его за плечи. Затем, наклонившись к
самому уху, она шепотом сказала:
- Мне было, Леонор, всего двадцать лет...
Сын порывисто поднялся с дивана.
- Итак, - сказал он, - вы приехали в Нагасаки девятого августа 1945 года.
- Да.
- Что было дальше?
Мать несколько раз прошлась по комнате, обхватив голову руками. Ей не
очень хотелось вспоминать прошлое. Но, взглянув на пытливые глаза Леонора, она
остановилась прямо перед ним и произнесла как можно спокойнее:
- Мы приехали в Нагасаки очень рано. Если бы не характер Фридриха, который
все делал порывисто и необдуманно, мы бы задержались в Иокогаме. Но ему не
терпелось в Нагасаки. Он мечтал посмотреть там, в музее, какой-то камень с
древними иероглифами. И еще он хотел показать мне аллею вишневых деревьев,
которые, конечно, в августе не цветут... Ах, почему я согласилась!
- Почему? - настойчиво спросил Леонор.
- Не знаю... После Иокогамы у меня было такое чувство, будто я обязательно
буду иметь сына.
- Так. Что было дальше?
- Я стала вдруг какая-то безвольная и подчинялась Фридриху во всем.
- Почему?
Мать подошла к сыну и села рядом с ним. На ее глазах блестели слезы, хотя
она и пыталась улыбнуться.
- Когда ты будешь большой, мой мальчик, и у тебя будет жена, тогда ты все
поймешь. Почему ты постоянно терзаешь меня этими расспросами?
- Потому что мне многое непонятно. Я, например, не понимаю, почему погиб
мой отец.
- Стечение обстоятельств, Леонор. Судьба.
Мальчик пристально посмотрел на свою мать. Его лицо было бледным и
равнодушным.
- Че-пу-ха, - сказал он по слогам. - Глупость!
Мать испуганно попятилась к столу, на котором стояла фотография мужа. Она
схватила портрет и прижала к груди.
- Леонор, перестань! Ты не имеешь права так говорить. Судьба есть судьба.
Ты никогда не можешь сказать, что будет в будущем, что будет даже через пять
минут... Ты...
Леонор как-то странно присел на корточки, развел руки и искусственно
засмеялся. Смеялся он одними губами, как бы подражая какому-то артисту-комику.
- Я могу тебе сказать, что будет через пять минут, через полчаса, через
час, через сутки, через десять дней, через год. А вы, вы не могли предвидеть,
что будет через день! После Хиросимы вы не могли сообразить, что следующая
бомба упадет на Нагасаки
