Днепров Анатолий - Суэма
OCR (c) 2000 by Seagull, 2:5030/163.3
А. Днепров
Суэма
Поздно ночью ко мне в купе громко постучали. Я, сонный, вскочил с дивана,
не понимая, в чем деле. На столике в пустом стакане подрагивали чайные
ложечки. Включив свет, я стал натягивать ботинки. Стук повторился громче,
настойчнвее. Я открыл дверь.
В дверях я увидел проводника, а за ним стоял высокий человек в измятой
полосатой пижаме.
- Простите, дорогой товарищ, - полушепотом сказал проводник, - я решил
побеспокоить именно вас, потому что вы в купе один.
- Пожалуйста, пожалуйста. Но в чем дело?
- К вам пассажир. Вот... - и проводник сделал шаг в сторону, пропуская
человека в пижаме.
Я с удивлением посмотрел на него.
- Видимо, у вас в купе маленькие дети не дают вам спать? - осведомился я.
Пассажир улыбнулся и отрицательно покачал головой.
- Входите, - любезно предложил я.
Он вошел осмотрелся и сел на диван, в самый угол возле окна. Не говоря ни
слова, облокотился о столик и, подперев лицо обеими руками, закрыл глаза.
- Ну, вот и все в порядке, - сказал проводник улыбаясь. - Закрывайте
дверь и отдыхайте.
Я задвинул дверь, закурил папиросу и украдкой стал разглядывать ночного
гостя. Это был мужчина лет сорока, с огромной копной блестящих черных волос.
Сидел он неподвижно, как статуя, и даже незаметно было, что он дышал.
"Почему он не берет постель? - подумал я. - Нужно предложить..."
Повернувшись к моему попутчику, я хотел было сказать ему это. Но он,
словно угадав мою мысль, произнес:
- Не стоит. Я говорю, не стоит заказывать постель. Спать я нс хочу, а
ехать мне недалеко.
Ошеломленный его проницательностью, я быстро забрался под одеяло.
"Черт знает что такое! Новый Вольф Мессинг - угадывает мысли!" - подумал
я и, пробормотав что-то невнятное, перевернулся на другой бок и широко
раскрытыми глазами уставился в полированную стенку. Наступило напряженное
молчание.
Любопытство взяло верх, и я снова взглянул на незнакомца. Он сидел в
прежней позе.
- Вам свет не мешает? - спросил я.
- Что? Ах, свет! Скорее он мешает вам. Хотите, потушу?
- Пожалуй, можно...
Он встал, подошел к двери и щелкнул выключателем. Затем опять вернулся на
свой диван. Когда я привык к темноте, то увидел, что мой сосед откинулся на
сиденье и заложил руки за голову. Вытянутые ноги его почти касались моего
дивана.
- И как это вас угораздило отстать от поезда? - снова заговорил я.
- Это произошло ужасно нелепо. Я зашел в вокзал, присел на скамейку и
задумался об одной идее, пытаясь доказать самому себе, что она не права... -
ответил он скороговоркой. - Поезд тем временем ушел.
- Вы что же, поспорили с какой-нибудь... дамой? - допытывался я.
- При чем тут дама? - раздраженно спросил он.
- Но ведь вы же сами сказали: "Доказать самому себе, что она не права"!
- По-вашему, всякий раз, когда говорят "она", имеют в виду даму? Кстати,
эта нелепая мысль как-то появилась и у нее. Она считала, что она - дама!
Всю эту галиматью он произнес с горечью и даже злобой, а последние слова
с ехидным хихиканьем. Я решил, что рядом со мной не совсем нормальный человек,
которого следует остерегаться. Однако мне хотелось продолжать разговор. Я
закурил главным образом для того, чтобы при вспышке спички получше разглядеть
своего спутника. Он сидел на краю дивана, глядя мне в лицо черными блестящими
глазами.
- Знаете, - начал я как можно мягче и примирительнее, - я литератор, и
мне кажется странным, когда говорят "она права" или "она считала" и при этом
не имеют в виду особу женского п
