Доценко Виктор - Бешеный 04 (Команда Бешеного)
Команда Бешеного
I
Похищение из больницы
Здание больницы было одним из самых старых в Москве. Оно сохранилось аж с елизаветинских времен и представляло собой, пожалуй, единственное строение в столице, которое ни разу не использовалось не по назначению: при любой власти там была больница.
Самое большое изменение, допускавшееся при смене власти, - это замена одного слова в названии: "Императорская больница", "Военная больница", "Революционная больница", пока наконец не пришло название - "Городская больница". Названия менялись, но суть, слава Богу, оставалась прежней - лечить людей!
Суть оставалась прежней, но отношение властей становилось все хуже и хуже. Если первые градоначальники, соорудившие это здание по велению Ее Императорского Величества, не оставляли больницу без внимания и постоянно заботились о ней, то с момента взятия власти "всем народом", она, как и вся страна, перешла на "голодный паек" и постепенно превратилась в самую заштатную "больничную единицу".
Больницу обстреливали и во времена Наполеона, и во время Революции, и во время Великой Отечественной войны, и ей едва не досталось во время "августовского путча" 1991 года. Во всяком случае, персонал больницы готовил несколько палат для приема возможных раненых.
Именно в одну из этих палат и попал наш герой - Савелий Говорков, только несколько лет спустя... Он уже несколько дней находился в беспамятстве. Его тело было продырявлено в нескольких местах и изо всех сил боролось за жизнь, отключив временно мозг, словно инстинктивно пытаясь оградить рассудок от лишних перегрузок.
В реанимационной палате находились двое: пожилой мужчина с кислородной маской на лице и Савелий, утыканный иглами, катетерами, трубками, ведущими к бутылочкам с питательными растворами и лекарствами. Его голова, грудь и нога были перебинтованы. За несколько суток, что он здесь находился после вполне удачной операции, он не издал ни звука и лежал неподвижно.
За окном стояла ночь, и палата была освещена небольшим ночником, расположенным над входной дверью. Палата была небольшой, но создатели больницы не экономили на здоровье будущих пациентов, и потому потолки в ней, украшенные красивой лепниной, были около пяти метров высотой.
Мозг Савелия настолько устал, что он как бы отключился не только от внешней среды, но и от своего тела. Он совершенно не ощущал боли, ничего не слышал и не видел.
Было около двух часов ночи, когда он впервые за двое суток захотел пошевелить рукой, чтобы снять нестерпимый зуд за ухом, но от сильной боли в плече застонал. Этот стон совпал с посещением дежурного врача с молоденькой черноглазой медсестрой.
Услышав стон, врач, мужчина лет сорока, недовольно поморщился, но взглянув на медсестру, изобразил улыбку:
- Надо же! Первый звук, который издал наш раненый. - Затем взял его за руку и пощупал пульс. - Так... - удовлетворенно проговорил он, и в этот момент Савелий открыл глаза. - Ну вот, уже и глаза открылись. - Однако радости в его голосе не было. - Что, очень больно?
- Ничего... терпимо, - еле слышно прошептал Савелий, заставив врача нахмуриться: тот был явно недоволен, но, с трудом пересилив себя, улыбнулся и весело сказал:
- Сейчас сделаем укольчик - и вмиг полегчает! - Он повернулся к сестре, взял у нее шприц, с подноса - какую-то ампулу, но вдруг бросил взгляд на второго больного. - Что это с ним?
Девушка подошла ко второй кровати, склонилась над больным, а врач сунул ампулу в карман, вытащил другую, быстро отломал у нее кончик и набрал лекарство в шприц, после чего
