Библиотека в кармане -русские авторы

         

Драгомощенко Аркадий - О Песке И Воде


Аркадий ДРАГОМОЩЕНКО
О ПЕСКЕ И ВОДЕ
Однако чернила обращают отсутствие в намерение.
Жорж Батай
Все, что я намерен здесь сказать, очевидно располагается в границах
банального, т. е. в области исчерпанного в собственной мотивации
предположения, предлагающего некое развременение, точнее, раз-иденти-
фикацию - единственное, что на данный момент способно, как мне ка-
жется, привлечь внимание (во всяком случае, мое), наподобие руин per
se, этой известной метафоры "плавающего означающего" паралогии.
Следует помнить, что любая идентичность является
двусмысленной постольку поскольку она неспособна
конституировать себя в точное различие в замкнутой
тотальности. Как таковая, она становится плавающим
означающим, степень опустошенности которой зависит от
расстояния, отделяющего ее от закрепленности у
определенного означаемого.
(Ernesto Laclau, Politics and the Limits of Modernity)
Таковы "песок и вода" - совершенно опустошенные лексемы. Относясь к
универсалиям риторики, "образ" руин, как и прежде, необоримо увлекает
в свое неослабевающее очарование. Но говоря об этом очаровании, разве
не наивным будет полагать, будто сознание, преодолевая различия в их
созерцании (а руины всегда рассматриваются как некое целое, как некий
продукт), тем не менее совлекает в связную историю, в повествование
факты, разнесенные временем или - одновременностью, восполняя пустоты,
- что же тогда разделяет их? Но произносить банальности о банальном не
означает ли - изгнание предмета речи из нее самой, мысли из намерения,
иными словами - не означает ли это переживания подлинного смущения
миром, с которого в один прекрасный миг совлекается покрывало сходств,
аналогий возможных, как то известно, лишь только в различении? Из
подобных нескончаемых свидетельств разочарований, принадлежащих магам,
философам, поэтам, пророкам, политикам и историкам, etc. создано тело
культуры, в которое мы вписываемся по мере стремления проникнуть в
области предвосхищения смыслов, в сферы еще только вожделеющие
значения, то есть "места", где нет вещей, но где таятся возможности их
явления, и отчего место это отнюдь не убывает в явлении их, также как
и не прибавляется в мире вещей.
Что касается меня, в таковом созерцании я намереваюсь (не исключено,
что тщетно) в крайне замедленном процессе развоплощения, раз-
оформления начать отношения со... скажем так, собственным
исчезновением, разыгрывая эту комедию у самого себя на виду. Что и
представляется мне бесспорной банальностью, наподобие повсеместно
описываемой встречи со своим "я" - его идентификацией.
И все же избрание такого, отчасти невразумительного, подхода оправдано
желанием по мере возможности избежать шума, притязающего на молчание,
вместе с тем избегая суждений по части неадекватности высказываемого
намерению (ему предшествующему) или же смыслам этим высказываемым
производимым. Вероятно в этом лежит причина желания еще раз вернуться
к теме наших сегодняшних собеседований.
Случайность, с какой она скользнула из мнимого ниоткуда в мое сегодня
и обрела форму многообещавшей мысли; ее поразительная, незамедлительно
приводящая на ум тончайшие экспликации древних китайских стратегов,
податливость, с каковой она возникла и обрела реальность в неожиданном
желании присутствующих превратить ее в действительный повод для
рассуждения или же для признаний в любви, сразу же исполнились для
меня угрожающим существованием никогда не бывших предметов из хорошо
известного рассказа Борхеса.
Вместе с тем,





Содержание раздела