Дрипе Андрей Янович - Последний Барьер
Андрей Янович Дрипе
ПОСЛЕДНИЙ БАРЬЕР
Анонс
Андрей Дрипе автор нескольких повестей о школьной жизни, педагог по
профессии, работал воспитателем в колонии для несовершеннолетних
правонарушителей.
"Последний барьер" - это раздумья о долге воспитателя, о личной
ответственности за тех, чьи судьбы ему доверены.
Пафос романа, основная мысль его - активное, страстно заинтересованное
утверждение высоких принципов коммунистической морали.
I
Прием новых закончен. Отныне Коля, Николай Николаевич Зумент, -
воспитанник Киршкална.
Парнишка шагает рядом с ним по коридору, и Киршкалн теперь ему вроде бы
и отец и мать в одном лице. Заиметь этакое семнадцатилетнее "дитя" -в
колонии дело самое обычное. Необычное начинается потом, когда окончены
формальности, и сейчас Киршкалн у этой исходной точки. Из каких чаш
довелось отхлебнуть Николаю и сколько он отпил из каждой, воспитатель
может лишь гадать. "Требуется искать контакт" - так здесь говорят. Если
нет контакта, то все разговоры - пустая трата времени. И шагающий рядом
парень ни в коей мере не расположен облегчить "гражданину начальнику" эту
трудную задачу, скорей всего он сейчас думает о том, как бы нового
"папашу" половчее обвести вокруг пальца.
Киршкалн открывает дверь, пропускает воспитанника вперед и указывает на
стул возле стола. Николай садится. Мальчишка хорош собой: густые черные
брови, меж них на лбу упрямая складка, крепкий, йрямой нос и подбородок с
ямочкой. Губы несколько полноваты и красные, как у девушки. Киршкалн
смотрит на синеватую, наголо остриженную голову. Какие сейчас обитают в
ней мысли? Над бледным лбом четко вырисовывается черный щетинистый
треугольник. На воле у Николая, по всей видимости, был лихой чуб до самых
бровей. Глаза... Глаза беспокоят - взгляд их прямой и наглый. А если
смотреть подольше, то вселять беспокойство начинают и густые брови, и алые
губы, и нос с широкими ноздрями. Всего этого чутьчуть многовато, все
слишком сочное, пышет каким-то избыточным здоровьем. А души нет. Нету в
его лице той одухотворенности, которая и некрасивые черты наделяет
привлекательностью и обаянием. Иногда утверждают, будто бы по лицу нельзя
судить о внутреннем мире человека. Чепуха. За долгие годы работы в колонии
Киршкалн убедился в том, что внешность весьма точно характеризует
человека. Ошибки случаются редко. Ребят, подобных Николаю, он перевидел
много. Они шумливы и самоуверенны, замечают лишь себя и болезненно
переживают малейшее ограничение их стремлений. Их шутки чаще всего
неуместны, а их забавы причиняют страдания другим. Нам - все, для других
же от нас лишь неприятности - таков их девиз.
"С этим горя хватишь, слишком высокого о себе мнения", - вспоминает
Киршкалн предсказание коллеги и усмехается. На него в упор смотрят
мутноватые глаза Николая. В них можно уловить некоторое удивление и
нетерпение. Почему воспитатель не задает никаких вопросов, что еще за игра
в молчанку? Киршкалн не торопится. Николай был вожаком банды, и по всему
видать, он и сейчас гордится своим прошлым. Киршкалн вспоминает подшитую к
делу характеристику из следственного изолятора. "Упрямый, несдержанный,
грубый, организует беспорядки..." Именно таким Николай показал себя и в
карантине колонии, а если он о чем-то и сожалеет, то лишь о том, что
"глупо погорел". Николай не понимает, что провал шайки - закономерный
финал его действий. Думает, ему просто не повезло, в чем-то допустил
промах, прошляпил, в следующий раз маху не даст. Нет, нет, Николай Зумент,
и
