Дробышев М А - Предисловие К Сборнику Персидско-Таджикской Классической Поэзии
М.А.Дробышев
ПРЕДИСЛОВИЕ
К сборнику персидско-таджикской классической поэзии
Классическую персидско-таджикскую поэзию нет необходимости открывать
для русского читателя. Ее корифеи от Рудаки до Джами ему хорошо знакомы.
Их имена принадлежат "золотому ряду" мировой поэзии и так же знамениты,
как имена Данте и Петрарки, Шекспира и Байрона, Гете и Шиллера. Но в
каждой поэзии непременно существует и "серебряный ряд", о котором многие
часто и не слышали. Нельзя по достоинству оценить, скажем, русскую поэзию,
зная только Пушкина и Тютчева, Бунина и Блока. Нужно иметь представление о
Тредиаковском и Баратынском, Полежаеве и Козлове, Северянине и Брюсове.
Вместе с широкоизвестными именами в сборнике представлены и поэты
"серебряного ряда", такие, как Санан, Аттар, Баба Тахир и другие.
Знаменательно, что в настоящем издании нет ни одного стихотворения,
которое публиковалось бы на русском языке впервые. Значит, русскому
читателю известны не только "семь великих персидских поэтов", отобранных
немецким востоковедом XVIII века фон Хаммером [Фон Хаммер издал в переводе
на немецкий язык стихотворения Фирдоуси, Низами, Анвари, Руми, Сзади,
Хафиза, Джами.] и канонизированных авторитетом Гете [Гете однажды сказал:
"Персы из всех своих поэтов, за пять столетий, признали достойными только
семерых, - а ведь среди прочих, забракованных ими, многие будут почище
меня".]. У нас издавались и сборники переводов отдельных поэтов, и
антологии. Их настолько много, что перечисление теряет всякий смысл. Цель
настоящей книги - дать массовому читателю собрание уже хорошо известных
ему шедевров.
Важно, чтобы эти шедевры русский читатель воспринял так же, как они
представлялись современникам великих поэтов. Взгляните на фроитиспис
предлагаемого сборника. В нем - отдаленное отражение того, что классика
персидско-таджикской поэзии существует как бы в трех измерениях. Это
поэтическая строка, миниатюра и каллиграфия. Восприятие стихов читателем
усиливается благодаря тонкому пониманию оттеняющих и сопровождающих его
искусств художника и каллиграфа, стихи живут единой жизнью с миниатюрами и
каллиграфическим письмом.
Миниатюре в триедином комплексе принадлежит почетное место.
Ее надо увидеть, прочувствовать и продумать. У пас часто издаются
альбомы персидско-таджикской книжной миниатюры [См.: Ашрафи М. М.
Персидско-таджикская поэзия в миниатюрах XIV - XVII вв. Душанбе, 1974;
Джами в миниатюрах XVI в., М., 1966; Масленицынa С. П. Искусство Ирана
(собрание Государственного музея искусств народов Востока. Л., 1975); и
др.].
Что же касается каллиграфии, то тут разговор особый. Как и в других
восточных литературах, ей в персидско-таджикской классике отводилась
особая роль. Один из знатоков этой классики - О. Акимушкип пишет:
"...Каллиграфия относилась к наиболее высоким искусствам.
Выдающиеся артисты каллиграфы, творившие в разные времена и эпохи,
окружались не меньшим, если не большим почетом, чем мастера кисти и слова".
Большая сложность и в то же время немалая притягательность
персидско-таджикской поэзии - в существовании строго обусловленных
канонических форм. Их надо было соблюдать еще точнее, чем нормы
итальянского сонета. Поэт зажат традицией в такие тесные рамки, что для
самовыражения у него остается только одно средство - талант.
Царица персидско-таджикской поэзии - газель. Это стихотворение,
преимущественно лирическое, состоящее из двустиший - бейтов, которые
связаны между собой рифмой. Рифма обязательна в каждом втором ст
