Дружников Юрий - Тридцатое Февраля
Юрий Дружников
Тридцатое февраля
Микророман
"Совершенно недействительно то,
что случается с нами в действительности".
Оскар Уайльд.
1.
В винном отделе, отгороженном стеной из ящиков с пустыми бутылками,
дабы алкаши не омрачали взора более сознательной и реже пьющей части
населения, как всегда в конце рабочего дня, ползла змея из человеческих тел
от самой двери.
-- Крайний?
-- Так точно!
Кравчук поморщился, но занял пост за аккуратным старичком, бережно
прижимавшим к груди четыре пустых четвертинки. Змея волновалась: водка была
на исходе, а дело двигалось медленно, или казалось, что медленно, потому что
состояние у Кравчука весь день было озорное.
В отличие от большинства удачников, Альберт Кравчук мог праздновать
день рождения только раз в четыре года, когда на календаре появлялось
двадцать девятое февраля. В такой год он родился тридцать шесть лет назад, и
с тех пор, стало быть, ждал день рождения в четыре раза дольше, чем прочие
граждане.
Утром на работе он, естественно, никому не заикнулся о событии. Но
расчетчица Камиля, которую все, упростив ее татарское имя, звали просто
Миля, по неосознанному чувству заглянула в табличку, прилепленную у нее в
столе на дне ящика. И точно: в графе "Наименование товара" значился Кравчук
А.К., в графе "Сорт" -- экономист, в графе "Срок поставки" -- 29 февраля.
-- Если спросят, я по месткомовским делам, -- сказала она.
Как Камиля действовала, всем известно. Она вынула из сумочки кошелек и
в качестве уполномоченной месткома по вопросу дней рождения и похорон
побежала по комнатам отдела расчета оптимального резерва запчастей. Не
только резерва, но и самих запчастей не было, тем не менее премии начальство
отдела получало исправно и даже держало переходящий вымпел победителей
соцсоревнования в управлении, составляющем важную часть главка, входящего в
министерство.
Премии премиями, а собирать деньги уполномоченной было непросто.
Склерцов, если сказать, что собираешь по рублю, сам вынет трояк. Шубин, зам
его, будет долго скрести по карманам и попросит зайти позже. Думает, Камиля
забудет, но не на такую напал.
-- Вам каждый год, а ему раз в четыре, -- прямо ляпнет она. -- Так что
не жмитесь!
Шубин -- трус, спросит, сколько дал Склерцов, немедленно вспомнит, что
где-то у него, кажется, залежалось, полезет в сейф и вытащит два рубля.
Рядовая масса внесет по полтиннику. Куренцову, которую недавно муж бросил,
Миля незаметно обойдет: у той двое детей. За командированных займет в кассе
взаимопомощи, а в следующий раз они отдадут вдвое больше -- за старое.
Перед обедом Камиля сказала Альберту, что у нее сегодня разгрузочный
день, очередь в буфет ей не занимать.
-- Ты вроде бы в порядке, -- оглядел ее Кравчук, будто не понял
хитрости.
Камиля поправила юбку.
-- Мне двадцать три. С половиной. А мать располнела в двадцать пять.
Вернулась Миля через час, молча положив перед Кравчуком сверток.
Теперь, пока змея поглощала алкоголь, Алик открыл портфель. В нем лежал
этот сверток с тремя галстуками. Галстуки широкие, как еще недавно было
модно, и к каждому платок. Этих галстуков Кравчуку хватит до гроба, тем
более что он их не носит. Они душат. Надевал он галстук три раза в жизни:
защищая диплом, в ЗАГС и на похороны отца.
С иронической улыбкой Камиля наблюдала примерку, которой она
потребовала сразу после вручения подарка от имени и по поручению.
-- Экономически ты нецелесообразно родился, -- сказала она. -- Даришь
вчетверо больше, чем получаешь.
-- Чего же мне
