Библиотека в кармане -русские авторы

         

Дубинянская Яна - Финал Новогодней Пьесы (Фрагменты)


Яна Дубинянская
ФИНАЛ НОВОГОДНЕЙ ПЬЕСЫ
Журналисточка была весьма и весьма смазливая. Аккуратное овальное личико,
атласная каштановая челочка до самых бровей, большие блестящие глаза с
длиннющими ресницами и к тому же родинка над четко очерченной верхней
губкой. Журналисточка то и дело задумчиво подносила шариковую ручку к
маленькому ротику, округляя его буквой "о", и, разумеется, знала, что
выглядит в этот момент безумно сексуально.
А вообще-то, честно признала Марша, - она, эта журналисточка, была
по-настоящему красивая.
И Франсис, естественно, не мог этого не заметить.
Журналисточка лукаво повела бровями, покусывая ручку, а Франсис небрежно
пригладил указательным пальцем усы. Еще неделю назад там было нечего
приглаживать, зато кололось более чем чувствительно. Вспомнив об этом,
Марша решила улыбнуться и больше не обращать внимания на барышню напротив.
И вообще, следовало бы сосредоточиться.
Хотя Три мушкетера по-прежнему молчали, - несмотря на то, что в анонсе
пресс-конференции упор делался именно на их имена. Но за длинным столом
восседали также директор и главный режиссер театра, оба с юными
пресс-секретаршами, тощая пожилая помреж и сценический красавец Артур
Кларидж, - в миру, как оказалось, довольно потрепанный жизнью блеклый
веснушчатый блондин, едва заметный за пришедшемся напротив него клубком
проводов, микрофонов и диктофонов.
И все они с наслаждением разглагольствовали о предстоящей премьере и на
смежные темы, греясь в лучах теплого желтого света над столом. В остальной
части помещения свет был нормальный, белый, и снующие мимо Марши
телеоператоры тихо ругались, поминутно меняя баланс камер. В подобные
тонкости ее посвятил Франсис, за три года работы менеджером пресс-центра
изучивший всю подноготную таких сборищ, как он это называл. Марша
улыбнулась. Франсис сидел рядом, она видела его в профиль. Красивый,
энергичный, стремительный. Ее мужчина.
А Три мушкетера молчали - такое чувство, что вся эта пресс-конференция
забавляла их не меньше, чем Франсиса. Только в самом начале невысокий
квадратный Филип Фальски объявил, что им, драматургам-соавторам,
совершенно невыгодно заранее убивать интригу, пересказывая сюжет пьесы. И
все. Дальше они не проронили ни слова.
Но Франсис говорил, что с пресс-конференции надо брать абсолютно все, а
уже потом разбираться, что из взятого можно использовать. Что ж, Марша
пыталась так и делать. С переменным успехом.
- Бен Уэст, Си-Эн-Би. У меня вопрос к господину директору. Прогнозируете
ли вы, что новая пьеса даст большие сборы, нежели "Снежинка и Музыкант"? И
если да, на чем основаны ваши предположения?
Директор театра говорил так быстро, словно отстреливался из пулемета, и
Марша сокращала слова до одной буквы, понимая, что навряд ли потом поймет
что-нибудь из этих записей. Она попыталась отыскать взглядом свой диктофон
в общей груде звукозаписывающих устройств. Вроде бы удалось, только на нем
одном была ярко-зеленая петелька, - но горит ли лампочка, отсюда все
равно никак не разглядеть. И Марша - черт его знает, почему, - могла бы
поклясться, что не горит.
- Тина Паркинсон, "Театральная жизнь". Когда вы планируете начать
репетиции на большой сцене?
Журналисточка изящно перегнулась через стол и шепотом спросила Франсиса:
- Вы из какой газеты?
- "Древняя башня", - он и глазом не моргнул, называя страшно дорогой и
элитарный столичный журнал. Барышня изумленно подняла тонкие бровки, и они
скрылись за гладенькой, волосок к волоску, челкой. Ну как,





Содержание раздела