Дяченко Марина & Дяченко Сергей - Оскол
Марина и Сергей Дяченко
"Оскол"
Пролог
"И говорят, что этот пленник был господину дороже, чем родной отец. Что
пленник ел на золоте и спал на бархате, а снаружи, за крепкими стенами, ежечасно
сменялась стража - пуще глаза берег господин пленника своего... Смертью карал за
небрежность на посту... И, говорят, каждый день приходил в покои к пленнику
своему и то говорил с ним ласково, то проклинал и скрежетал зубами - но ни разу
не посмел и пальцем коснуться пленника своего...
И случилось так, что однажды утром нашли пленника мертвого в бассейне с
фиалковой водой. Говорят, что сам он искал свою смерть и нашел - господин, узнав
об этом, сделался белее полотна, и страшными стали глаза его. И он пинал ногами
равнодушный труп, и изрыгал проклятия, от которых дрожали стены, и велел казнить
слуг и стражей, что не доглядели... А на другой день тих сделался и болезнен. А
на третий день приказал выкопать труп из могилы, и хватал мертвеца за синие
руки, и рыдал, и молил о чем-то - но нем и бесстрастен оставался освободившийся
пленник, и господин захирел, заболел и умер над трупом спустя десять дней, умер
в судорогах и мучениях..."
* * *
Три лошади гуськом вышли из леса, а небо к тому времени сделалось уже
настолько светлым, что можно было различить лица всадников. Двое казались
довольными и злыми, третий сутулился и держал голову так низко, что волосы
свешивались на лицо грязным мешком - а может быть, это и был мешок, не зря так
удовлетворенно ухмылялись спутники, не зря один из них вел лошадь сутулого на
коротком поводу. У подножия холма кавалькада замедлила шаг; перед путниками
вставал, не желая более прятаться, замок.
*
"...давняя недобрая слава. Чужие люди избегали стучаться в его ворота, зато
свои никогда не уходили дольше чем на дневной переход. Всякое говорили, и
кое-кто верил слухам, но много было и таких, кто знал правду...
Говорят, что только раз в столетие земля рождает таких, как Оскол."
*
- ...Пусти меня. Мне нужно видеть...
- Ты выбрал, - с некоторым сожалением отозвался стражник из смотрового
окошка.
- Гады, - бессильно пробормотал проситель, бледный парень в грязной кожаной
куртке. - Я не хочу так подыхать... Ты!! - в голосе его прорезались вдруг
повелительные нотки. - Позови его, скажи, что я...
Требовательный окрик сорвался, обернувшись скулежем. Скрученный судорогой,
парень опустился на траву у ворот.
Тем временем кавалькада из трех всадников приблизилась.
- Почто? - осведомился страж, на всякий случай прикрывая свое окошко.
- По делу, - усмехнулся тот, что ехал первым. - Дело сделали, заказ везем.
Проситель в грязной куртке вдруг кинулся вперед, вцепился приезжему в ногу:
- Лесь... Батюшкой твоим... умоляю... возьми меня...
- Гони его, - буркнул стражник. - Сам, дубина, сбег... а теперь бьется под
воротами вторые сутки, как та муха, право слово...
- Дурак, - пробормотал приезжий Лесь, отводя глаза. - Что ж я сделаю
теперь...
Оба его спутника молчали. Один таращился на несчастного парня с ужасом и
недоумением - другой мерно покачивался в седле, руки его были связаны за спиной,
а голова и грудь закрыты балахоном из мешковины, поэтому ни возраст, ни пол
пленника не поддавались определению.
Парень в кожаной куртке взвизгнул - его отпихнули с дороги; отброшенный на
обочину, он снова получил возможность до хрипоты молить, проклинать и биться о
створки ворот.
*
- Я не пойду, - младший из приезжих нервно попятился от обитой железом двери.
Товарищ его был мрачен.
Слуга, данный в со
