Библиотека в кармане -русские авторы

         

Дымов Феликс - Расскажи Мне Про Стешиху, Папа


Феликс Яковлевич Дымов
Расскажи мне про Стешиху, папа...
Она влетела в луч фары и на мгновенье остолбенела - прежде, чем ее сшиб
радиатор.
Я притормозил, выскочил из машины, поднял ее, еще теплую, недвижную,
подышал в клюв. У нее были выпуклые, разведенные к краям лицевого диска
глаза и длинные пушистые штанишки, до того пушистые - словно мельчайшая
воздушная кольчужка. Я и не подозревал, что совы вблизи так красивы.
Подошел Олег, сокрушенно поцокал языком, легкомысленным движением -
растопыренной пятерней, в два гребка, от затылка на лоб - пригладил
волосы. В свои тридцать два года он все еще юно круглолиц, розовощек,
мальчишковат.
На мою руку с птицей падал непрямой отблеск света фар.
- Разбилась? - спросил Олег. - А ты и затосковал?
- Жалко... Красавица...
- Душевный... - издевательски протянул он. - Брось расстраиваться, сама
виновата.
- Будто ей от этого легче...
- Хочешь, закажу тебе из нее чучело?
Я не ответил, осторожно положил птицу на заднее сиденье, тронул стартер.
Настроение испортилось. Я погнал машину, зло давя на газ, не так из
чувства вины, как от сознания плохо законченного дня. Есть случайности,
сразу выбивающие из колеи. Еще бы: с одной стороны хрупкая сова, с другой
- слепая торпеда мчащегося сквозь ночь автомобиля. Сравнение не в пользу
природы...
По бокам шоссе трепетали две стены мрака. Пронзительные фары неровно
толкали темноту, раскатывая перед нами бесконечную, серую, грубой домашней
вязки дорожку. Скоро покажется одинокое дерево, единственное на много
километров пути. А там уже и земли нашего целинного совхоза
"Тихоокеанский"... Олег заночует у меня, на биостанцию махнет завтра
автобусом...
Строго говоря, я немножко завидую Олегу. Нет-нет, не его успехам, хотя он
уже доктор наук и твердо целит в членкоры. В конце концов, и я ни много ни
мало главный агроном области, и знаю по секрету, что последнее бюро
обсуждало мою кандидатуру на орден. И все же я завидую Олегу, завидую его
умению подгонять жизнь по своим меркам. Вот приедем в мою просторную,
пятикомнатную, саманную хату. Конечно, современная городская мебель,
телевизор, изящная накатка на стенах, чехословацкие светильники - в
принципе, неплохо. Оля встретит нас хорошим ужином, постелит Олегу в
гостиной, на журнальном столике он найдет модный роман, которым приятно
позабавиться перед сном. Но посмотришь его глазами - и ужаснешься от
копоти над плитой, от горки угля возле топки, от чуда сельского быта -
кнопочного умывальника в углу, в который надо таскать воду из колонки -
моя грешная и не выполненная сегодня обязанность. Не говоря уж об укромном
закутке позади гаража - допотопной будочке со скрипучей дверцей...
У Олега на биостанции все иначе. Ослепительно белые призмы лабораторных
корпусов. Поодаль, в продуманном беспорядке, рассыпаны одноэтажные
коттеджи научных сотрудников. Мой друг немало похлопотал над устройством
своего гнездышка. Прихожая в виде грота, с грубой объемной штукатуркой и
обоями под замшелую каменную кладку... Забранные чем-то ворсистым двери...
Мохнатая синтетика под ногами... Убийственно красивая югославская кухня...
Сложный агрегат утилизации отходов, персонально заказанный Олежкой чуть ли
не в Звездном городке... И еще много всякого такого, от чего я каждый раз
буквально обалдеваю.
Единственное, что не может примирить меня с его экстрадомом, это прочный
холостяцкий дух. К Олегу никто никогда не выбегает навстречу, не
спрашивает, замирая на манер моей Алены: "Папа, а хлеб от зайчи





Содержание раздела