Дырин Евгений Фотиевич - Дело, Которому Служишь
Дырин Евгений Фотиевич
Дело, которому служишь
Содержание
Пролог. Год 1905
Часть первая
Главы I - XII
Часть вторая
Главы I - XVIII
Часть третья
Главы I - XI
Эпилог. Год 1945
Пролог. Год 1905-й
Ксению Полбину разбудил кашель мужа. Под утро Семен всегда кашлял - долго,
надсадно, хрипя и задыхаясь.
Потом, когда она на минуту забылась, кто-то постучал в окно избы. Окно
было занесено снегом, - ничего не разглядеть. Широкая голубая тень прошла по
стеклам. Снаружи заскрипел под ногами снег.
- Там будто не один топчется, - сказал Семен, повернув на подушке худое
лицо со свалявшейся рыжеватой бородой. - Кого это принесло ни свет ни заря?
Стук повторился. От сильного удара по раме отскочили и упали на подоконник
сосульки, вылетела обмерзшая тряпица, торчавшая в уголке стекла.
- Кто там? - наполняясь тревогой, спросила Ксения. Сунув ноги в
заплатанные валенки, она накинула на плеча шубенку и подошла к окну.
- Открывай, - приказал незнакомый голос. - Стражники!
Их было трое. Толстые, в перепоясанных ремнями черных шинелях, натянутых
на полушубки. На глаза нахлобучены заиндевевшие от дыхания башлыки.
Двое, стукнув длинными саблями, стали у дверей, третий распустил башлык и
сел на лавке у стола.
Из разбитого стекла тянуло холодом, и стражник, недовольно оглянувшись,
провел рукой по своей толстой шее.
- Ты, что ли, Ксения Полбина?
- Ну, я, - сказала Ксения. - Дверь притворите, дует.
- Ничего, намерзнешься еще. На сходке была?
- На какой сходке-то?
- Не дури. Речи против царя говорила?
Ксения молчала, стараясь пересилить дрожь.
- Сказывай, откудова знаешь, что в Санкт-Петербурге расстрел рабочих был?
Ну!
- Люди говорят...
- Кто?! - стражник ударил по столу кулаком. Подпрыгнули, жалобно звякнув,
деревянные ложки в немытой с вечера миске.
- Разные люди, прохожие... Откуда знать?
Стражник провел толстыми пальцами по усам, оторвал и сбросил на пол
кусочек льда.
- Та-ак. Отпираться, значит... Одевайся!
Семен закашлялся и, шумно дыша, сказал:
- Куда вы ее? Насносях она, через месяц рожать Да и я не встаю, воды
подать некому...
- Помолчи!
Голос у стражника был зычный, густой, а у Семена слабый, как у мальчика.
Острая жалость сдавила сердце Ксении. Она сказала:
- Обещала нынче в обед Надежда зайти. Попроси Сеня, чтоб присматривала.
Когда сани проезжали мимо деревянной церкви. Ксения взглянула на площадь.
Большой темный круг был вытоптан на снегу.
Здесь вчера собирались сельчане. Кого-то еще взяли?
Лошади бежали резво. Избы Ртищево-Каменки скоро остались позади, показался
помещичий лес. Спустя некоторое время в морозном тумане замаячили каменные
дома имения Анненкова.
Везли в Симбирск. Значит, в тюрьму.
В тюрьме у Ксении родился сын. Мальчик был здоровый, крепкий, голосистый.
Он не понимал, куда уходит мать, которую продолжали вызывать на допросы, и
кричал во всю силу легких, требуя еды. Мать возвращалась, кормила его, и он
жадно глотал молоко, не замечая, что иногда оно приобретало солоноватый
привкус.
Мать плакала.
Сердце ее сжималось от боли, когда она видела, как ребенок, научившийся
различать свет, тянулся ручонками к грязному окну, разделенному на квадраты
ржавыми прутьями.
Только через год Ксению выпустили из тюрьмы. Ребенка записали жителем
Ртищево-Каменки и окрестили Иваном.
На крестины пригласили родственников. Распили штоф водки, закусив кислой
капустой из общей миски.
Ванятка сидел в деревянном корыте, укутанный тряпьем, и весело
разговаривал сам с собой. Мать с нежностью смотре
