Дышев Сергей - До Встречи В Раю
ДО ВСТРЕЧИ В РАЮ
Сергей ДЫШЕВ
Анонс
У снайпера нежное имя - Инга. Свалив очередную жертву, она шепчет: "До встречи в раю". Ее мечта - "настрелять человечков на премию".
Они идут по твердой поштучной таксе, поэтому от передышек Инге одни убытки, и она сама провоцирует стычки. Совсем скоро с хорошей "премией" она уедет в родную Прибалтику из этой среднеазиатской республики, которую захлестнула дикая война. Совсем скоро...
Все реалии - подлинные.
Автор
Совершенно секретно.
Экз, единственный.
Сведения, содержащие государственную, военную, служебную тайну, а также тайну научного или эвристического характера, не могут быть скопированы, размножены или иным образом тиражированы без соответствующей санкции правомочной инстанции...
Тайносодержащие сведения не могут быть использованы для опубликования или разглашения, в том числе и в скрытой (завуалированной) форме в произведениях литературного, кинематографического, сценического или иного художественного характера (скульптура, архитектура, музыка, песенное творчество и т.д.).
Из Инструкции № 11/0037-Б/ас от 15 июля 1956 г.
"О правилах хранения, сбережения
и пользования секретными и совершенно
секретными документами и нормативами"
"Я часто ползу по лунной дорожке и останавливаюсь. Стены, кровати, бормотание, шорох чьих-то снов: ощущаешь, как они пробираются, вертлявые, легкие, разноцветные пятна... Клетчатое окно и такая же луна. Я сам не свой. Ночью свет режет.
Оттого истекаю кровью. Если б не врожденная прецессия, давно бы помер. Ночью мои мысли и приходят. Не сплю, сползаю на пол гадюкой и ползу, и ползу.
Включается Луна, небо черное, руки синие... Шумовой во сне покрикивает: "Ур-р, ур-р!" Он сумасшедший. Таких надо изолировать.
Вы понимаете, что я имею в виду.
Представить все так, будто он убежал. А самого его в котельную отнести. По частям. Он обрюзг, еле ходит.
Сгорит хорошо и быстро. И нам всем тепло, и ему хорошо. Ведь человек должен нести тепло людям...
Я вижу, все вы киваете, у вас глаза характерно поблескивают в это время. Хотя это стекла. Вы не беспокойтесь, пожалуйста, я не буду бить по вашему блеску...
А вот Зюбер ваш из третьей - бесчувственная клетчатка. Особенно он счастлив - если к плесени подходит это слово, - когда выловит в супе на пару капель жира больше... Карим из пятой не годится даже для рассады, но он опасен, он ключ ко всем замкам, за ним пойдут, пойдут.
Он воздействует магически. На идиотов, конечно. Вы же понимаете, что вокруг одни идиоты.
Вас таковым не считаю, успокойтесь... У вас очки живут своей жизнью. Они.., ха-ха!., таскают вас за собой, как шлюху. Да не обижайтесь!"
"Я не обиделся. Не волнуйтесь, пожалуйста, все хорошо".
"Ни хрена хорошего нет. И с чего вы взяли, что я волнуюсь?"
"Мне так показалось".
"Однажды мне тоже показалось - что я прав.
А другие этого почему-то не поняли. В результате меня интернировали. Если б не присущее мне свойство прецессии, трудно представить, что было бы..."
Иосиф Георгиевич Шрамм мысленно обмакнул перо в чернила и стал писать. Пользовался он, конечно, обычной шариковой ручкой, хотя давно мечтал завести перьевую, но все как-то не получалось.
Он считал себя человеком старомодным, отрастил бородку клинышком, носил очки в золотой оправе и все собирался завести сюртук. После каждой встречи с пациентом он делал записи в тетради в твердой обложке, на которой значилось: "Доктор И. Г. Шрамм". Хотя доктором в смысле научно-иерархическом не был.
Работал Иосиф Георгиевич, как уже можно было догадаться, в психиатричес
