Екимов Борис - Рассказы
Борис Петрович Екимов
РАССКАЗЫ
КАК РАССКАЗАТЬ...
СТАРЫЕ ЛЮДИ
ПТИЦЫ БОЖЬИ
НОЧНЫЕ БЕСЕДЫ
ЧУЖОЙ
ЧТО СКАЖЕТ КУМ НИКОЛАЙ
ЗУБ
ТЫСЯЧА РУБЛЕЙ В ФОНД МИРА
БОЛЕЗНЬ
ОБИДА
БИЗНЕС
КАК ДЕД ПЕТРО УМИРАЛ
СТЕНЬКИН КУРГАН
ЭКСПЕРИМЕНТ
КАК РАССКАЗАТЬ...
Каждую весну, вот уже пятый год подряд, Григорий брал отпуск на десять
дней и уезжал на весеннюю рыбалку, на Дон.
Он работал на заводе сварщиком-монтажником, имел жену и двоих детей, дочку
и сына. Заводское начальство и домашнее к его прихоти относилось с усмешкой,
но снисходительно. Так, как и должно по-человечески относиться к странной, но
никому особо не мешающей блажи сорокалетнего мужика, хорошего работника и
доброго семьянина.
Отпуск он брал на десять дней и всегда управлялся, не опаздывал. К сроку
приезжал, привозил немного вяленой рыбы, с полсотни чехони да синьги в соли;
ухитрялся даже свежей, судаков привозить, разделанных и подсоленных, ведь
время уже стояло теплое. Но привозил.
Домашние уху и судачка отварного ели да похваливали. Соседи по дому
завистливо глядели, когда Григорий в положенный срок вывешивал на балконе не
московских пескарей, а сабельную чехонь да синца - добрую донскую рыбу,
которая при хорошей вялке светится на солнце насквозь.
И сам Григорий за эту неделю здоровел, лицо и руки покрывались загаром,
веселее он глядел. И жена радовалась, потому что здоровьем ее мужик похвастать
не мог. Родился он в войну, отца с матерью потерял, рос в детдоме да ФЗО в
голодные годы - теперь это, видно, все и отражалось.
Нынешний год, как и все прежние, Григорий с конца февраля начал
внимательно телевизор глядеть, программу "Время", когда о погоде говорили. Он
даже записывал температуру на особой бумажке. И в "Известиях" следил за
последней страницей, где о погоде всегда подробно сообщали. Ему нужно было,
чтобы Дон вскрылся, и лед пронесло, и немного потеплело.
Но в нынешний год весна припоздала. Пришел март, и апрель потянул, а все
холода, холода стояли. Григорий нервничал, томился. Все уже лежало наготове:
снасти, целлофановые мешки для рыбы, кое-какие харчишки, немного гостинцев для
ребят знакомого, у которого Григорий всегда останавливался. Все было готово.
И наконец грянуло. На юге весна началась. Григорий купил билет, заявление
написал на свои десять дней и поехал.
Поезд уходил из Москвы к вечеру, с Казанского вокзала. Летели мимо
знакомые платформы Подмосковья. К вечеру приходили в озябшую Рязань. А утром
за окнами лежала уже иная земля, весенняя. Весенний ветер летел над черной
пашней. Оглашенно орали грачи в станционных скверах. Оранжевые трактора с
красными сеялками ползли по колеям. И Григорий начал волноваться. Он
усмехался, но ничего не мог с собой поделать. Чаще курил. И все думал, как он
приедет, как по улице пойдет, откроет калитку. О встрече думал и невольно
улыбался, хорошо ему было.
Как и всякий человек, с малых лет не знавший родни, Григорий жалел об
этом. Он всегда завидовал людям, у которых кто-то был в другом городе. Он
иногда мечтал, в молодости, конечно, больше, но и сейчас мечтал, а вернее,
придумывал себе какую-то родню. И представлял, как он едет туда, подарки
берет, приезжает. И какая радость, ведь столько не виделись, разговоров
сколько... Очень ему хотелось в гости приехать, к родным. Но родных не было. А
может, и были, да потерялись в войне. В детдом он попал мальчонкой и, конечно,
ничего не помнил. Какая уж родня...
Но теперь, когда дети его росли и взрослели, Григорий часто думал о той
поре, когда дочк
