Библиотека в кармане -русские авторы

         

Екимов Борис - У Забора


Борис Екимов
У ЗАБОРА
Он появился три ли, четыре года назад, стал жить у вдовой нашей соседки.
Приняла она его, значит - примак. Так и зовут: "Нюрин примак".
Мужику - за семьдесят. Телом - крупный, на лицо, как говорится, сытый, но
какой-то рыхлый, сырой. Все же возраст: кряхтит, охает, бережет поясницу.
Появился, живет, никому не мешает. Помаленьку узнали: он - с дальнего
хутора, вдовый, вроде учителем работал. Оно и заметно, что образованный
человек. Все знает. Про болезни, про лекарства, а главное - про политику.
Газету выписывает, и не районную, а повыше. Это редкость теперь. Все знает и
все объяснит, растолкует, голоса не повысит. Объясняя, будет помахивать
большой мясистой ладонью.
Собеседников ему хватает. Через один забор - пенсионеры, через другой -
тоже. Заботы - одни: в грядке покопайся, разогнись, поругай жука колорадского,
луковую муху, начальство, какое "страну довело". Погутарил - и снова к делам:
сажай, пропалывай, поливай.
Тихий поселок. Старые люди. О чем разговоры? Конечно, о пенсии. Опять ее
вовремя не принесли. А ведь вроде обещали. А если и принесут - тоже задача. За
электричество, за радио заплати. Газ в баллоне кончается. Тоже надо. И про
зиму, про топку нельзя забывать, понемногу денежку откладывать. Уголь и дрова.
А куда денешься? И кое-что покупать надо: без хлеба не обойдешься и молочка
хочется. Крупа, макароны, сахар да соль. Так и течет копеечка. И детям надо
помочь. У них - вовсе беда! - нет работы.
Есть о чем поговорить, когда разогнешь спину и отдыхаешь от дел огородных.
Новый сосед, он все объяснит, растолкует, спокойно и без крика.
- При советской власти разве было возможно, чтобы пенсию вовремя не
принесли или зарплату не заплатили? - не убеждает он, а лишь спрашивает
собеседника.
И тот совершенно резонно отвечает:
- Никогда. У нас на авторемонтном аванс - пятнадцатого, а получка -
четвертого. Всю жизнь.
- Ну вот. А медицина при советской власти? Разве было возможно, чтобы со
своими подушками, с одеялом, с матрацами шел человек в больницу? И лекарства
свои нес?
Он вопрошает спокойно, ни на чем не настаивает, просто ждет ответа. Сразу
видно: грамотный человек. Это - не Юрка, который глотку рвет: "Режим Ельцина!
Преступники! Уничтожение народа!"
Нет, от Нюриного примака крика не услышишь. Не тот человек.
Мы с ним порой разговариваем о делах сельских - как и что. Он знает, что я
пишу. Кое в чем он не согласен. Но возражает спокойно, мягко. Примерами
старается убедить.
Вот наш разговор, последний. Довольно долго мы простояли. Он - в своем
огороде, я - в своем. Меж нами - легкий заборишко.
Дело вечернее. Жара спадает. Солнце лишь закатилось. Высокие облака горят.
- Был у своих... - так начал мой собеседник.
"У своих" - это значит на хуторе, где дочка, зять, внуки.
- Ужас какой-то... - прижмурился он и голос понизил до шепота. Не потому
что боится кого-то, а потому что "ужас". Это бы Юрка заорал: "Развал!
Преступление!" Чтобы весь поселок слыхал. А этот... Зачем орать? - Ужас... -
повторил он. - Уборка идет, воруют зерно в открытую. По домам везут машинами,
тракторными тележками. Прямо от комбайнов. Не в амбар, не на ток, не
государству - а каждый себе. Ужас. Никого не боятся. Растащиловка.
И тут же, для примера, он вспомнил и рассказал два случая из своей прежней
хуторской жизни. О хлебе, о зерне. Как оно раньше доставалось, с каким трудом.
А без него ведь не проживешь, без зернеца. Свиней надо кормить, гусей, кур.
Словом - жить.
Итак, случай первый.





Содержание раздела