Емельянов Андрей - Пятнадцатая Весна
Андрей Емельянов
ПЯТHАДЦАТАЯ ВЕСHА
Иногда приходится делать противные вещи. Иногда нам всем
приходится делать то, чего бы мы не пожелали и врагу. Вот и
сегодня Сезал идет отпирать главные ворота крепости. Под
нестиранную серую простыню ворон он подставляет свою нелепо
слепленную, почти квадратную голову, почти бежит по пустынным
стрелам аллей и сквериков, по запутанным ломаным линиям
бесчисленных переходов и переулков. Его пугает оглушительное
щелканье задников его сандалий. В пять часов утра любой звук
пугает Сезала. И звонкое эхо, кажется, разносится по всей
площади магистрата, когда он перебегает-переплывает ее
булыжное море. Точно так же одинокое облако перетекает из
одного края утреннего неба к другому. И Сезал на мгновение
останавливается посреди площади, поднимает голову и смотрит
на облако. Облако смотрит на него.
В узком проулочке Сезал отчаянно пытается не замечать
серой стены, проплывающей мимо его левой руки с двумя крест
на крест положенными пальцами. Hа уровне его подбородка тугой
воздух переулка рассекается на двое и издает тихий, но
неприятный звук. Как будто снова брат Лазес поднялся,
стряхнул с себя землю, вытряхнул ее комья из своей старой и
больной флейты и опять, опять заиграл на ней протухшие,
никого не радующие, но и не заставляющие грустить пьесы. Как
будто снова постыдной жалостью звенят медяки о картонное дно
шляпы брата Лазеса, как будто снова пахнет чечевичной
похлебкой. Сезал отмахивается и бежит дальше и дальше, к
арке, которая указывает ему, что ворота уже рядом.
Он долго взбирается по винтовой лестнице и на его
залатанный плащ то и дело падает голубиный помет, цепляется
паутина, вплетается в его растрепанные волосы, но Сезал
ничего не замечает, кроме намеков на звуки, которые начинают
рождаться за высокой крепостной стеной. Он борется с одышкой,
как со злейшим врагом своим и продолжается подниматься все
выше и выше.
Затем Сезал крутит ворот, смотрит на промасленный канат,
который нехотя наматывается на барабан, словно нитка на
катушку и старается не глядеть в узкую бойницу, в которой
небо начинает приобретать свой простуженный цвет, а к
облаку-отшельнику присоседились те самые вороны, и летают...
летают над миром поднебесным. Hо, все-таки Сезал замечает
краем глаза, как от стаи отделяются несколько точек и
срываются вниз, за границы бойницы, к земле. Старые вороны,
уставшие от жизни, всегда так делают. И если сегодня удары
еще нескольких теплых тел примет непаханая почва, значит
ничего волшебного не случится. Вот о чем думает Сезал,
наматывая канат на огромную катушку из-под ниток.
Закрепив ворот, Сезал ныряет в люк, снова вдыхает пыльные
запахи, выскакивает на улицу и несколько минут позволяет себе
посмотреть в раззявый рот крепостной стены. В страшную дыру,
на месте которой только что, десять минут назад были надежные
дубовые и накрепко заговоренные доски ворот. Сезал видит, как
от полей начинает подниматься густой пар - это дышат
мертвецы, герои Последней Битвы. Сезал вновь скрещивает
пальцы левой руки, разворачивается спиной к крепостной стене
и начинает путь обратно, к себе в чуланчик на улице Всех
Ветров.
Hа площади перед магистратом Сезал останавливается и
медленно поднимает свое плоское лицо вверх, рассматривает
колокольню и некоторое время стоит неподвижно, лишь веки чуть
дрожат от ожидания. Hо, ничего не происходит и Сезал снова
бежит, скрывается в одном из переулков, носящем имя Западного
Ветра. Сейчас время Восточного ветра, поэтому
