Ершов Анатолий & Зубков Борис - 'тайфун' Меняет Курс
Анатолий Ершов, Борис Зубков
"ТАЙФУН" МЕНЯЕТ КУРС
Патрульный корабль "Тайфун" международной метеослужбы вторую неделю в
океане. Его экипаж всего лишь три человека. Метеоролог Генрих Кох, мой друг
геофизик Анвар, которого я знаю еще по Ташкентскому университету, и я -
штурман и специалист по физиологии подводных работ.
"Тайфун" - сгусток инженерных и научных достижений. Непотопляемая
скорлупа, влекомая яростью водометных движителей, питаемая энергией атомных
батарей.
- Как всегда, спали крепко? День перепутали с ночью? - добродушно
иронизируя, спросил Генрих.
Он был явно озабочен.
- Вы когда-нибудь слышали голоса океана? - вопрос его прозвучал слишком
серьезно.
Мне почему-то не нравится его тон. Я мысленно развернул перед собой
страницы пособий и монографий по гидроакустике... Инфразвуки морских волн...
Потрескивание и щелчки ракообразных... Характерные звуки косяков рыб...
Сигналы тайфуна...
- Нет, нет, - словно читая мои мысли, покачал головой Генрих. - Тут совсем
другое.
Он приглашающим жестом дотронулся до массивного запора люка. Мы спустились
вниз по ступенькам рифленого железа и вошли в отсек акустоконтроля.
Генрих нажал на клавиши магнитофона. Я услышал странный звук - будто под
водой с ревом летел реактивный самолет. Никакое живое существо не могло
издавать подобных звуков. Я пожал плечами.
- Надо послать запрос на базу. Можно передать им запись таинственных
звуков.
- Я не хотел бы поступать именно так.
- Почему?
Генрих замялся, а я не спешил помочь ему. Наступила неловкая пауза.
Наконец, он сказал:
- Я не думаю, что это шум двигателей или вообще каких-либо механизмов. У
меня есть предположение - это отзвуки подводного землетрясения.
- Очень уж похоже на рев двигателей.
- Земные недра говорят на разных языках. Акустические явления при
землетрясениях вообще плохо изучены.
Мне вовсе не казалось, что акустика землетрясений действительно так плохо
изучена. Генрих продолжал:
- Если я не ошибся, то, значит, сделал маленькое научное открытие. Оно
важно для прогноза землетрясений, особенно в приморских районах. Мне не
хотелось бы посылать на базу запись звуков. Я сам хочу поработать над ней.
Генрих хочет стать первооткрывателем. Что же, это можно понять. У него не
ладится его ученая карьера, а теперь есть шанс сделать открытие, завоевать
себе имя в кругах специалистов. Но как может помешать этому отсылка записи на
базу? Да никак. Генрих что-то недоговаривает. Я спросил:
- Если это подводное землетрясение, наши приборы должны были его
зарегистрировать.
- Конечно. Глубинные сейсмографы регистрировали ряд возмущений.
- Значит, вы действительно сделали открытие, Генрих. Поздравляю!
Я подождал пока он уйдет, и перешел в отсек сейсмоприемников. Нашел
глубинные сейсмограммы, сделанные за последние сутки. Ничего! Недра земли были
удивительно спокойны. На редкость спокойны. Генрих меня обманул. Но если он
скрывает нечто важное, мог просто не говорить о таинственных звуках. Я занят
своим делом и никогда не интересовался записями акустических приборов. А где
сегодня утром был Анвар?
Я поднялся на палубу и застал Анвара возле приборов, замеряющих солнечную
активность.
- Здравствуй, Анвар! Ты давно здесь?
- Нет, все утро я провел вместе с Генрихом. Акустомеры регистрировали
какие-то странные звуки. Я обратил на них внимание Генриха, но он сказал, что
ничего необычайного не видит.
Вот как! Ничего необычайного... А сам явно взволнован или даже встревожен.
Теперь ясно, почему он сказал мне о
