Библиотека в кармане -русские авторы

         

Житков Борис Степанович - Шквал


Борис Степанович Житков
Шквал
- Провались он совсем и с своей черепицей вместе! - ругался матрос
Ковалев. - Этакую тяжесть на палубу валит!
- Ладно, сейчас кончаем, еще только тысяча осталась, - прохрипел старик
боцман, размазывая красную черепичную пыль по потному лицу.
Жара стояла несносная, был самый разгар южного лета.
Отправитель черепицы с хозяином судна спорили в каюте, и было слышно на
палубе, как грек-хозяин кричал:
- Понимаешь ты, я рискую: судно перевес будет иметь, самая тяжесть
сверху, а ты не хочешь прибавить гривенник за тысячу!
- Ведь близко, капитан, два шага, погода хорошая, - пищал отправитель
со слезой в голосе, - ведь через два часа на месте будете! Прибавлю пятак,
уж куда ни шло.
- Продаешь нас за пятак, - бубнил на палубе матрос Ковалев, укладывая
рядами черепицу, - рванет хороший ветерок, и амба: ляжем парусами на воду.
- Да что вы, что вы? - испуганно сказала стоявшая подле женщина. Она
держала за руку девочку лет восьми. Девочка вертелась и, запрокинув голову,
разглядывала высокие мачты и реи судна.
- А очень просто, - серьезно сказал Ковалев и, остановясь на минуту,
сердито взглянул на женщину. - Он, не то нас, он и внучку не жалеет, - и
Ковалев кивнул головой на девочку. - Вот подите, скажите ему.
- Да разве ему скажешь?.. - прошептала женщина и еще ближе прижала к
себе девочку.
А матросы валили и валили черепицу, укладывали рядами и досками
укрепляли ряды.
Боцман глядел на их работу и покачивал головой, что-то про себя
соображая. Потом взглянул на небо, прищурился и перевел взгляд на горизонт.
Море гладкое, без морщинки, как масло, лоснилось на солнце и тоже, казалось,
еле дышало от нестерпимого зноя.
- Мертвый штиль, - сказал боцман. - Ух как бы не сорвалась ночью
погода.
- Ничего, ничего, - затараторил хозяин, выходя из каюты, - бриз, бриз
будет, хорошо пойдем. Веселей шевелись! - крикнул он матросам и побежал по
палубе зачем-то нагонять отправителя.
Наконец кончили погрузку. Судно "Два друга" оттянулось на середину
порта. Ждали ветра. Солнце зашло, а жара не спадала. Все пятеро матросов
стояли у борта, курили и сплевывали в воду. В порту зажглись огоньки, и
красным глазом вспыхнул на рейде маяк. Красной змеей извивалось его
отраженье в воде.
- А это что у тебя в ящике, Настя, куклы? - спросил Ковалев девочку.
Большой ящик стоял на палубе у борта, и девочка поминутно в него
заглядывала через дверцу вверху.
- Нет, зайчик живой, - ответила Настя с гордостью.
- Да ну? - сказал Ковалев и запустил в ящик руку. Он вытащил за уши
большого зайца. Девочка закричала и потянулась руками. Но она сейчас же
успокоилась: матрос ловко посадил зайца на руки и стал бережно гладить своей
огромной ладонью.
- Вот и жаркое, - сказал подошедший сзади матрос Дмитрий.
Настя испуганно поглядела на Дмитрия и перевела глаза на Ковалева.
- Не дадим, не бойся! - сказал матрос. - Это он шутит.
- А если буря будет? - спросила девочка, - страшная-престрашная,
заиньку захлестнет волной?
- Мы его тогда в каюту к деду занесем, - утешал ее Ковалев.
- Ковалев! - раздался голос хозяина, - Дмитрий! Шлюпку на палубу!
Ковалев быстро сунул зайца обратно в ящик и пошел исполнять приказанье.
Настя теперь не отходила от Ковалева. Ей казалось, что Ковалев главный:
такой громадный и за зайчика заступился.
Шлюпку вытащили и вверх дном уложили на палубе поверх черепицы.
Вот жарким дыханьем пахнул с берега бриз. Судно ожило. Все
зашевелились. Матросы взялись за коромысло ручного брашпиля и, поруги





Содержание раздела