Жукова Ксения - Калейдоскоп
Ксения Жукова
КАЛЕЙДОСКОП
Все-таки это была молния. Этот круглый светящийся шарик шел по воздуху
так прямо, словно по линейке. И хоть я и не знала, где был его старт, зато
финиш был очевиден.
Я была финишем. Можно было бы уйти, а не стоять, словно перед
светофором, ожидая появления зеленого света. А шар катился, катился. "Будто
колобок", - успела подумать я. Хотя нет, наверное, не успела. Ленточка
разорвалась, и шар пересек финишную прямую. А потом, наверное, покатился
дальше, получая цветы, овации, медали и что-то там еще. Только этого я уже
видеть не могла.
***
Он всегда считал, что злых людей не бывает. Каждый верит, во что хочет.
А он верил в добрых людей. Когда он был маленьким, то подходил к людям со
злыми лицами и пытался эти лица потрогать. Так как он думал, что это всего
лишь маска. Его целью было найти те самые завязки, развязав котрые можно
будет увидеть улыбающееся, доброе лицо.
Время шло. Все в его жизни менялось, а он все равно верил в хороших людей.
Часто, гуляя в парке, он приставлял к дереву мелкие монетки, воображая, будто
когда-то он закопал их, а они выросли в монетное дерево.
***
"Листья бывают разные", - рассуждала я, складывая их в беспорядочные
стопки от нечего делать (а от чего же еще?). Из листьев можно было
построить башню, строить бы прищлось очень долго. Да и получился бы
какой-то ствол размером с обычное дерево. Башня будет качаться от ветра, и,
может быть, даже упадет. И тогда получится беспорядочная куча из листьев.
Осень тогда была сочной, поэтому башня получилась ядовито-оранжевая и
больше походила на гигантский апельсин.
***
"Я не сплю, - думал он, - хотя _" Мысли лихорадочно бились, словно волны
о берег. С той лишь разницей, что когда мысли достигали так называемого
берега, голове было очень _ "очень" - это совсем не то слово. Конечно,
голове было больно, но не то, что очень, а больно до такой степени, что он
этого не чувствовал. Он сидел на кухне, чистил апельсин. Медленно и
аккуратно. И все для того, чтобы проглотить его в один момент. Впрочем, так
и всегда бывает: готовишься, готовишься, ждешь чего-то, а когда это
наступает, тут-то и радости никакой. Вмиг вся радость кончается. Себя он
любил называть в третьем лице, и часто повторял фразу: "Он получал от жизни
только раздражение". Хотя значение этой фразы понять даже и не пытался.
Так, валялось что-то где-то когда-то, ну он и подобрал (чтобы на дороге не
мешалось).
***
А потом было холодно. Из-за зимы, наверное. Мало снега, много льда и
грязных ботинок. Я часто представляла , как пойду - именно пойду - по
ледяной горке вниз, и ни разу не упаду. Для чего это нужно было, не знаю.
Hадо, и все тут.
Большое неудобство зимы составляли шапка и перчатки. С шапкой еще можно
было как-нибудь примириться, с перчатками дело обстояло сложнее. Я
предпочитала синие замерзшие руки, лишь бы они не были покрыты ненужным
чехлом. И в этот раз "чехлы" присутствовали на моих руках.
В глубоком раздражении я сняла перчатки и бросила куда-то, кажется, в чье-то
окно.
***
Он спал, поддерживая чье-то тепло у себя под боком, когда в окно резко
ударил снежок. "Хорошо хоть окно не разбили", -- сонно подумал он. А может,
он ничего и не подумал, ему это только приснилось, и он лежал, бестолково
тараща глаза куда-то поверх потолка.
***
Удар был, ничего ему не приснилось и не показалось. Случилось это
летом. Я шла по скользкой дорожке, пытаясь удержать то, во что сама уже
давно не верила. Hо шла, в который раз надеясь получи
