Жукова Людмила - Крылья Дедала
ЛЮДМИЛА ЖУКОВА
КРЫЛЬЯ ДЕДАЛА
Почему мне припомнились сейчас эти стихи?
Жизнь медленная шла, как старая гадалка,
Таинственно шепча забытые слова...
Может, потому, что непривычно тихо, неспешно плывет над морем Сережин
цикложир "Лодыгин-2"? После стремительных водородолетов скорость у него
черепашья - сто пятьдесят километров в час. Да еще встречный поток воздуха с
юга... Если смотреть на морские волны, кажется: вовсе висим на месте.
Но что поделаешь с моим Сережей! Заладил: "Надо так жить, чтоб
чувствовать: позади - вечность, впереди - вечность. А в спешке прошлого века
человечество утратило это чувство".
Мы, земляне XXI века, восстанавливаем его в себе неспешным ритмом жизни,
народными спокойными песнями, тихоходным транспортом...
"Жизнь медленная шла..." - в неторопливом полете вспоминаются эти строки.
"Вздыхал о чем-то я. Чего-то было жалко. Какою-то мечтой пылала голова..."
Как дальше? Забыла. Всегда брала с собой на "Икарии" томик Блока, а тут,
узнав, что по решению Сергея впервые буду участвовать в них не как
дельтапланерист, а в качестве переводчицы, пришла в такое смятение, что забыла
любимую книгу.
"О чем-то..." "Чего-то..." "Какой-то..." Все так неопределенно и так ясно!
Жаль, что нельзя поговорить об этом с капитаном корабля: Сережа настоял на
том, чтобы в полете я не отвлекала его. Искоса поглядываю на его профиль:
губы, обрамленные русой бородкой, сжаты, светлая прядка прилипла ко лбу.
Поправить бы, так ведь рассердится. Вздыхаю, и снова взгляд ползет вниз, к
ярко-зеленому, как изумруд, морю.
Почему он не хочет, чтобы я летела на дельтаплане в этот раз? Потому что
не летит рядом, как раньше? Включен в состав жюри "Икарии-2050". Боится за
меня? Ну что со мной случится? Дельтапланы надежны, воздушная струя веками,
нет, тысячелетиями несется весной с юга на север, через Крит к Малой Азии, и
полет в ней - одна радость. Да и морские суда страхуют на всем пути.
"Просто он боится соскучиться без меня", - решаю я и снова взглядываю на
этого деспота.
- Конечно, заскучаю, - ворчит он. - А волосы со лба убери, разрешаю.
- Нет, ты невозможный человек! - кричу я. - Ты читаешь мои мысли. Это
нескромно!
- Глупая! - терпеливо разъясняет он. - Я не читаю твои мысли, а просто
угадываю, предполагаю, о чем ты можешь думать. А теперь молчок. Впереди
Икарий.
- А я хочу облететь весь остров по кругу, - продолжаю я разговор мысленно,
исподтишка поглядывая на Сережу: угадал ли мое желание?
Цикложир действительно делает разворот и плывет по кругу. Готовый к
встрече икаров, остров так украшен транспарантами, реющими флагами, мигающими
рекламами, что с высоты нашего полета кажется пветомузыкальным фонтаном. И
музыка есть - рокот моря.
А где же памятник Икару? Сергей снижает машину, и я вижу... На поломанных
мраморных крыльях безжизненное тело мальчика, и только голова силится
приподняться. Взгляд - удивленный, растерянный - устремлен ввысь, к солнцу.
На Крите Икар не такой. Сережа угадывает мое желание поскорее попасть на
Крит и разворачивает машину навстречу могучему воздушному потоку.
С незапамятных времен этим потоком пользовались перелетные птицы,
возвращаясь домой, на Север. Потом о потоке догадался Икар. Вернее, его отец,
изобретатель. Этот воздушный поток помог им бежать из неволи. И только через
четыре тысячи лет догадались использовать его могучие силы мы,
дельтапланеристы.
Зная историю, согласишься с Сергеем: позади у нас - вечность, впереди -
вечность. И надо жить так, чтобы никогда не
