Библиотека в кармане -русские авторы

         

Жужунава Белла - Когда Расцветают Розы


Белла Жужунава
Когда расцветают розы
1
- Владимир Петрович, идите к нам! - позвала Зина.
- Сейчас, сейчас, - ответил он, заполняя быстрым мелким почерком очередную
историю болезни. Все уже были в сборе.
- Может, покушаете с нами, а, Владимир Петрович? - весело спросила Зина,
придвигая ему стакан крепкого ароматного чая. Ему еще нравилось, когда его
называли по имени-отчеству. От еды он, как всегда, отказался, а чай пил с
удовольствием, расслабившись и вполуха слушая болтовню.
- Только я пришла, подходит Семенова из седьмой палаты, - сказала
Светочка. - Эта, с холециститом. Просит перевести ее. Трясет жирами,
ничего толком объяснить не может. Прямо чуть не плачет. Ну, думаю, ладно.
Что мне, жалко, что ли? Места-то есть. Перевела.
- И куда?
- В пятую. Там народу больше, и кровать на проходе, а она так обрадовалась
- побежала, как молоденькая. Что это с ней?
- Опять поди ругаются. В седьмой Генеральша лежит, никому житья не дает.
- Да? Слушайте дальше. Только я Семенову определила, является эта самая
Генеральша. Как всегда, вся из себя наштукатуренная, в этом своем халате с
попугаями. На лбу лейкопластырь. Передайте, говорит, врачу, что я прошу
срочно меня выписать. Что такое, спрашиваю, что вам не лежится?
Обстановка, отвечает, неподходящая. При моей болезни волнения
противопоказаны. Волнения, говорю, всем противопоказаны;, даже здоровым. А
в чем дело-то? Палата хорошая, народу мало, под окном зелень. Ничего не
слушает, на том и расстались. Владимир Петрович, это ваша палата, между
прочим.
- Ну и бог с ней, пусть уходит, всем спокойнее будет,- сказала Зина.
- Это точно. Только чего это они, не пойму.
- Чего, чего... Будто не знаешь,- подала голос тетя Паша.- Я сама в этой
палате полы больше мыть не буду.
- Как это?
- А вот так. Пока ЭТА там лежит, и близко не подойду.
- Да что за "эта"?
- А я знаю, про кого вы говорите. Про Борину, да?
- Фамилию я не знаю, ни к чему мне она. Рыжая, у окна лежит. И глаз
черный, тяжелый. Как посмотрит, я сразу задыхаюсь.
- По-вашему, тетя Наша, эта наглая Генеральша, которая воображает, что она
пуп земли и все должны вокруг нее прыгать, боится какого-то глаза?
- Ясное дело. Соображает, значит. Глаз, он ведь не разбирает, генеральша
ты или, как вот я, с тряпкой ползаешь.
- Да что она может сделать?
- А что хочешь. Не дай бог, на кого разозлится - беда.
Владимир Петрович не выдержал.
- Ну что вы такое, извиняюсь, несете? А все и уши развесили. Что за "глаз"
такой? Симпатичная молодая женщина, лежит, никто не трогает, а тут уже бог
знает что про нее наплели. Стыдно!
- Ишь -"симпатичная"...- со значением повторила тетя Паша, и все
засмеялись. - А что это вы покраснели, доктор? Что же, ваше дело молодое,
а только это еще хуже.
- Вы, вы! -Он не находил слов.- Вы невозможная женщина! Что это вам в
голову взбрело? И что значит "хуже"?
- А то, что, если у кого с ней будет любовь, тому вообще не жить.
- Нет, это невыносимо! - Владимир Петрович вскочил.- Что вы себе
позволяете? И прекратите эти разговоры насчет того, что убирать там не
будете. Из-за ваших глупостей в палате грязь будет по колено, так, что ли?
- Сказала - не буду! А станете ругаться, завтра больничный возьму, у меня
давление.
Владимир Петрович выскочил в коридор, хлопнув дверью. Вот вредная старуха!
И ведь правду говорит, ничего с ней не поделаешь, санитарок по-прежнему не
хватает. Давление у нее. Пить надо меньше!
Он спустился в подвал, на ходу доставая сигарету.
2
Дурацкий разговор задел





Содержание раздела