Журавлева Валентина - Эти Удивительные Звезды
В. Журавлева.
Эти удивительные звезды
Бакинцы, бывавшие до войны в Нагорном парке, вероятно помнят старика с
телескопом. Я была тогда совсем девчонкой, но хорошо помню и старика, и
телескоп, и косую надпись на жестяном плакатике: "Аттракцион "Зрительная
труба" - 30 коп".
"Зрительная труба" стояла в самой высокой части Нагорного парка, на
каменных плитах возле недостроенного бассейна. Сквозь щели между плитами
пробивалась трава, и массивный деревянный штатив телескопа казался вросшим
в землю.
Аттракцион "Зрительная труба" работал ежедневно, в любую погоду, с
трех часов дня до поздней ночи. Если шел дождь, старик раскрывал большой
черный зонт и придвигал свой стул вплотную к телескопу.
В обычные дни посетителей в парке было мало. Молодые, недавно
посаженные деревья почти не давали тени, солнце плавило асфальт на
пустынных аллеях. Старик привязывал ручку раскрытого зонтика к изогнутой
спинке стула и вытаскивал из кармана книгу.
Он читал, а мы сидели на каменных ступеньках бассейна.
Тридцать копеек-это было слишком дорого, и мы терпеливо ждали, когда
старик отложит книгу, снимет очки, прищурится, оглядит нас и скажет: "Ну-с,
молодые люди, вот, вы и вы, пожалуйте к инструменту".
Нас было много, человек двадцать, а старик подзывал двух-трех, да и то
не каждый вечер. Мне не везло, меня он как-то не замечал. Может быть, он
выбирал тех, кто постарше; я тогда училась в третьем классе.
По субботам и воскресеньям старику вообще было не до нас. У телескопа
толпился народ. Ох, эти счастливчики! Они получали билеты и могли смотреть
на Луну, на Марс, куда угодно, до тех пор, пока пересыпался песок в больших
песочных часах, по которым старик отмерял время. Случалось, что люди не
смотрели на небо, а направляли телескоп вниз: там была танцплощадка. Тогда
старик, покашливая, нетерпеливо встряхивал песочные часы и говорил
скрипучим голосом: "Время истекает, освободите инструмент...".
В мае, когда нас отпустили на каникулы, я начала собирать деньги,
чтобы посмотреть в телескоп. Два раза у меня набиралось по полтиннику, а в
третий раз оказался даже рубль, но по дороге в парк было слишком много
соблазнов: кино, мороженое и яркие, рвущиеся в небо воздушные шары.
Кое-кто из ребят на лето уехал, нас стало меньше, и все-таки мне
по-прежнему не везло: в телескоп смотрели другие.
Посмотрев, они возвращались, небрежно усаживались на ступеньках и
рассказывали о том, что видели. Чаще всего смотрели на Марс и потом
говорили о марсианских каналах. Говорили, что вода в каналах зеленая, что
марсиане разъезжают в моторных лодках, а в жаркие дни купаются у берегов
канала. Жаркие дни на Марсе совпадали с жаркими днями в Баку: тогда мне это
казалось вполне естественным.
Смотрели, конечно, не только на Марс. Смотрели на Луну и рассказывали
о высоких горах. Смотрели на Сатурн и мелом рисовали на каменных ступенях
кольца: они получались очень красивые, и всем было обидно за нашу Землю,
которая не имеет ни одного кольца.
Я хорошо помню тот день, когда набрала тридцать копеек и не потратила
их до самого вечера. Старик взял три гривенника, аккуратно оторвал билетик,
похожий на трамвайный, и спросил: - Что будете наблюдать?
Я сказала, что хочу посмотреть на звезды. Старик удивленно пошевелил
усами. Я не помню, какое у него было лицо, а выдумывать мне не хочется. Но
усы я запомнила. Они были длинные, желтоватые по концам.
- Значит, звезды, - неуверенно сказал старик. - Вы увидите те же самые
точки. Только чуть-чуть ярче. Может быть
