Журавлева Валентина - Приключение
Валентина Журавлева
Приключение
И.А.Ефремову
1
Я не ожидала, что позвонят из академии. Утром, получив гонорар за
статью в "Вопросах психологии", я купила венгерский журнал мод, вернулась
к себе и стала решать сложную задачу - что шить.
Теоретически наиболее разумным вариантом было демисезонное пальто.
Однако приближалось лето, и тошно было думать, что пальто будет лежать до
конца августа. Вообще-то я давно проектировала вечернее платье. Шикарное
вечернее платье, получше того черно-белого с жемчугом, которое Настя
привезла из Парижа. Но если делать настоящее вечернее платье, не останется
денег ни на что другое - это уж точно. А мне нужны были новые туфли.
С обложки журнала улыбалась курносая манекенщица в золотистом костюме.
Она стояла около сверкающей красным лаком спортивной машины и держала на
поводке беленькую мини-собачку. Из всего этого великолепия мне нравился
только костюм. Легкий такой костюмчик из золотистой ткани. Неделю назад я
видела на витрине одного ателье золотисто-бежевую ткань. Не столько,
правда, золотистую, сколько бежевую, но это даже лучше.
Кое-что в костюме следовало изменить; я начала прикидывать и не сразу
сообразила, что звонят из президиума АН и что меня приглашает К. Секретарь
говорила чрезвычайно любезно ("Очень просит зайти... если вас не
затруднит..."), но указала точное время, и я поняла, что опаздывать не
рекомендуется. И вообще явка обязательна.
Времени оставалось не так уж много. Я помчалась в парикмахерскую,
оттуда на почту, отправила домой журнал со своей статьей, забежала в Дом
моделей на Кузнецком мосту (ничего путного там не оказалось) и приехала в
академию точно к назначенному времени - минута в минуту. В коридоре стояла
массивная тумба с часами; эта тумба торжественно пробила три раза.
В столь высоких научных сферах мне еще не приходилось бывать.
Секретарь, пожилая женщина в строгом сером костюме, мельком взглянула на
часы, одобрительно улыбнулась и сказала: "Пожалуйста..." Мне показалось,
что она вот-вот добавит: "...деточка".
На портретах у К. совсем другое лицо - властное, резкое, даже
грубоватое. Я хорошо помню его портрет в школьном учебнике физики: К. был
похож на маршала; я пририсовала ему китель, погоны и красивую маршальскую
звезду. Получилось очень здорово; я начала разрисовывать другие портреты;
в конце концов мне крепко влетело за эти художества. А на самом деле К.
похож на музыканта - у него одухотворенное лицо. Как у Рахманинова на
рисунке Пастернака. И пальцы у К. длинные, подвижные. Но глаза... глаза
все-таки маршальские.
- Значит, вы на четвертом курсе? - спросил К. - А как у вас относятся к
тому, что студентка работает на уровне... ну...
- ...взрослого ученого? - подсказала я.
Он рассмеялся:
- Прекрасный термин. Находка для ВАКа. Кандидат, доктор, наконец,
взрослый ученый...
Странная штука: никого не удивляет, что математик может сделать лучшие
свои открытия в двадцать лет. Это считается вполне естественным. Как же,
математические способности должны ярче всего проявляться в молодости!..
Но почему только математические? Разве нельзя стать в двадцать лет
настоящим психологом? На меня все время смотрят с каким-то удивлением,
даже с недоверием. Психология, видите ли, изучает человеческую душу, столь
сложный объект, что... и так далее. А разве музыка или поэзия не имеют
дела с человеческой душой? Привыкли же мы к тому, что бывают молодые
композиторы и молодые поэты. Я занялась психологией еще в школе; надо
работать, только и все
