Зельченко Всеволод - Каpлики (Отрывок)
Всеволод Зельченко
"Каpлики"
X.
О том, что у полковника есть, во-первых, сабля, во-вторых, -
бедная невеста, я узнал совершенно случайно. Чтобы быть точным. Он мне
сам об этом сказал. Он сказал:
- Авель, когда я умру, отошли мою саблю моей бедной невесте, - и
я дал честное слово. Он лежал на одре с заострившимся профилем. У него
была повязка на голове и настоящий петух в ногах.
Петух был подарком от Марины Мартыновны. Сайки принесла его се-
годня утром, отыскала в тумане тропинку между сырых стволов и постуча-
лась у ворот. Услышав этот стук, полковник сел в кровати, и в ту же
секунду паровой молот расплющил ему голову от темени до верхних зубов
- мигрень. Полковник коротко крикнул и повалился в подушки навзничь.
Желтые круги перед глазами постепенно отплясали свое, уступив место
видам тех стран, куда нам заглянуть не придется. "Бу-бу-бу, - выборма-
тывал душу над самым ухом доктор Иоганн Хейзинга, - это Лифляндия, а
это Банановый мыс. Производят рис и маис". - "Постой", - говорит
полковник и стреляет в него. Сразу же в морозном воздухе звенит коло-
кольчик, и воспоминание о неразделенной любви всей тяжестью накатывает
на полковника, облипает плечи, колени, ох, Машенька, словно одежда,
намокшая от шквального ливня.
Теперь уже двенадцатый час, и мы с Сайки режемся в шашки на
корточках в нижней гостиной, сквозь зубы переговариваясь о своем -
вполголоса, потому что мама в ночной рубашке меряет комнату из угла в
угол. Проклятый петух увязался за ней, квохча и припадая на левый
грязно-бурый бок. Время от времени от оставляет на паркете белоснежные
звезды кала.
В тот день все получилось одно к одному: ребе Йосиф еще с утра
отправился рыбачить на гладкие херсонесские валуны, помнящие Владимира
Красно Солнышко, я же как несовершеннолетний в расчет не шел.
- Да что это, наконец, - причитает мама, - Уберите куда-нибудь
эту тварь. Hеужели никто не может ее зарезать? Боже мой! Марина Марты-
новна придет к обеду, петух должен быть подан, это неприлично в конце
концов. Соня, Сонечка, ваша тетя очень обидится?
- Трудно сказать, - говорит моя начитанная приятельница,
одновременно подталкивая шашку, - Hо думаю, что на всю жизнь. Скорее
всего, она просто пошлет вам яд в письме, как врач Дубан калифу Юнану.
Тут мне становится несколько не по себе, я поднимаюсь и говорю
по-мужски:
- Hу, давай я отрублю ему голову.
- Какие глупости, - лепечет мама, - Ты же ребенок, никто не ста-
нет требовать этого от ребенка, - однако в следующее мгновенье в
вопросительном взгляде Соньки прочитывается не приказ, конечно, и даже
не сомнение, а тень сомнения, его зародыш, какие-то зрительные ка-
вычки, если так можно сказать, - после чего я отодвигаю шашечную
доску, выхожу с петухом на улицу, там его убиваю и возвращаюсь в дом.
Ага, не понравилось, хочется описания? Теперь ты понимаешь, читатель,
кто из нас двоих кровожадный зверь. Дело происходило в том самом
внутреннем дворике, который я еще в первый день разглядывал из окна.
Петух сам побежал за мной - только, по-моему, не из жертвенной кро-
тости, а от идиотизма. Проходя через кухню, мы с ним подобрали малень-
кий топорик с резиновой ручкой, каким туристы обрубают тонкие ветки -
или скалывают кору, не знаю, что там у них, - и я даже успел подумать,
что он, не дай Бог, не заточен, и тогда придется, содрогаясь от ужаса,
бегать по двору за окровавленным петушком; но все сошло хорошо и,
главное, быстро: я просто прижал его голову всей пятерней к земле, да-
же подложить
