Ильин Владимир - Зимой Змеи Спят
Владимир Ильин
ЗИМОЙ ЗМЕИ СПЯТ
Как в одном, так и в другом мире я в одинаковой степени чувствую себя
пришельцем, и если сегодня я тут, то завтра там, и не потому, что мне так
хочется, а по необходимости. Иной раз мною овладевает чувство, что своего
собственного мира у меня нет, что я передвигаюсь не в мирах, а в узких
промежутках между ними, обреченный вечно патрулировать на этой узкой полоске,
именуемой "ничейной землей", что мое призвание не жить, а уцелеть, не творить, а
предотвращать.
Богомил Райнов. Большая скука.
Это было время злобного добра и жизнеутверждающих убийств... Самое глупое, что
мы можем сделать, - это поскорее забыть о нем; самое малое - помнить об этом
времени, пока семена его не истлели.
Б.Н.Стругацкий. Предисловие ко II дополнительному тому
Собрания сочинений братьев Стругацких.
Будущее уже здесь - просто оно достается не всем.
Пол Саффо, руководитель Института Будущего.
Глава 1
За девять лет непрерывного семейного стажа Ставров научился угадывать настроение
жены уже по одному тому, как она открывала ему дверь. Впрочем, для этого и не
надо было быть каким-то экстрасенсом. Когда по ту сторону двери с торопливым
грохотом летит вниз непослушная цепочка, и вместе с запахом чего-то
умопомрачительно-вкусного на тебя, усталого, голодного и замерзшего, а самое
главное - соскучившегося, потоком обрушивается домашнее тепло, и родное
улыбающееся лицо оказывается совсем рядом, а в живот твой, мешая супружеским
объятиям, тычется пушистая головка дочурки, и Ольга бормочет что-то
несвязное-ласковое насчет того, что тебя уже заждались к ужину, - сразу
становится ясно, что тебя ждали в хорошем настроении и что жизнь вообще
прекрасна и замечательна... Бывает, правда, и по-другому (когда ты по каким-либо
причинам возвращаешься раньше, чем обычно): и тогда, едва успев открыть тебе
дверь и чмокнув в губы, Ольга убегает на кухню и начинает греметь там посудой,
притворно охая и проклиная свою нерасторопность - но все равно видно, что
настроение у нее не испорчено. Еще не испорчено - до тех пор, пока не ляпнешь
или не так сделаешь что-нибудь, и тогда идиллия летит к чертовой матери, и по
тебе немедленно бьет кумулятивный снаряд женского гнева, и никакой брони не
бывает достаточно, чтобы защитить твое сердце от обиды... Но самое скверное
бывает тогда, когда ты подходишь к двери, заранее провинившись перед своими
"женщинами" и зная, что виноват, хоть и не так уж тяжко, как это им видится. И
тогда приходится долго топтаться на лестничной площадке, ожидая, пока жена
удосужится подойти к двери, и небрежно сброшенная цепочка лязгает злобно, как
взводимый курок старинного дуэльного пистолета, и, не успеешь ты перешагнуть
порог, как Ольга мрачно роняет нечто вроде: "Ноги вытирать надо за порогом, а не
тащить грязь в дом!" - и, развернувшись на сто восемьдесят градусов,
величественно, как какая-нибудь боярыня Морозова, уплывает - не в кухню, нет, -
а в комнату, чтобы продолжить там обреченное на скорое забвение вязание под
аккомпанемент бесконечной "Санты Барбары". Самое скверное заключалось в том, что
в таких случаях Капка неизменно вставала на сторону матери, словно заражаясь от
нее ледяной надменностью, и тогда бесполезно было пытаться подкупить ее
батончиком "Баунти" или даже упаковкой ее любимых "Раффаэлло" - дочь
отворачивалась, поджимала губки и, подражая Ольге, упрекала: "Ты еще позже не
мог заявиться?"...
Сегодня видимой вины за Ставровым не числилось (пришел домой вовремя, "ни в
одном г
