Ихлов Евгений - Чеченцы Города Питера
Евгений Ихлов
"Чеченцы города Питера"
Раннеперестроечный шедевр братьев Стругацких - пьеса "Жиды города Питера"
точно отразила Главный страх шестидесятников - вернется сталинщина в своей
последней, самой гнойной, "коричневой уже без красного" фазе, небольшого,
но многообещающего периода "дела врачей". Зачин провокационной листовки
"стихийного" неосталиниста в пьесе - это откровенный отсыл к немецким
прокламациям, обращенным к евреям на оккупированных территориях, особенно
печально знаменитой прокламации сентября 1941 года, требующей от киевлян
собираться в Бабий Яр: "Жиды города Киева!". Что боялась "советская
демократическая интеллигенция" больше всего на свете - на глазах
прорастающий нацистскими и фашистскими побегами, коммунистический режим, в
случае кризиса начнет новый раунд Большого террора, на этот раз
синтезировав "1937-ой" и "Освенцим". Разнузданные охотнорядские инстинкты
простонародья, соединясь с черносотенными порывами вельмож, создадут ту
гремучую национал-большевистскую смесь, взрыв которой станет детонатором
фашистской революции России. Жириновский, точно подыгравший этой
интеллигентской паранойе, хорошо, сгущено отразил этот кошмар - бойтесь,
бойтесь "последнего вагона на Север", куда вас всех - евреев, кооператоров,
насмешливых болтливых интеллектуалов ("трепачей") и прочий "малый народ"
набьют как сельди в бочку и отправят в возрожденный ГУЛАГ. Куда раньше
Стругацких этот ужас перед повторением Катастроф 20 века, точнее перед
перманентной, "вечной" Катастрофой, периодически обретающей
конкретно-историческую реальность, выразил Галич - "Уходит наш поезд в
Освенцим, сегодня и ежедневно". Каждое опереточное выступление доморощенных
неофашистов, каждый приступ авторитаризма властей в горбачевскую эпоху
казался долгожданным Началом Ужасного Конца. Сравнительно невинное ГКЧП -
из серьезного - всего-то отменили декларации о республиканских
суверенитетах - восприняли как фашистский мятеж. Разумеется, фашистская
угроза была и пресловутая "веймарская Россия" (лучше всего этот феномен
обрисовал А. Янов в одноименной книге) неизменно пребывала во всех
серьезных политическим уравнениях. Слова из эссе Г. Померанца 1990 года:
"если "Память" не запретят - все евреи уедут", казались грустны
пророчеством. "Память" не запретили, она делилась, мутировала, вписывалась
в демократическую систему (в 1996г. два непримиримейших идейных антагониста
- профессиональный антифашист Е. Прошечкин и знаменитый Дим Димыч Васильев
"сердцем" поддержали одну и ту же кандидатуру). Евреи уезжали валом - до
половины советской численности. В России на глазах исчезло некое очевидное
еврейское сообщество. Оставшиеся евреи могли сколько угодно крепнуть в вере
отцов, открыто впадать в сионизм, создавать советы и конгрессы. Наводняли
деловой, политический и медийный миры, и даже приохотили власти к
сионофильству. Но русское еврейство исчезло - и как цивилизационная
общность, и как двухсотлетний Главный Чужак (вежливо уступив это место
кавказцам и, отчасти, еще одной вариации "вредоносного малого народа" -
"новым русским"). Оставшиеся евреи могли сколь угодно наводнять авансцену
культурной, общественной и финансовой жизни, становится главными
политшутами, главными политдемонами и придворными банкирами - это не
вызывала и тени той страстной юдобофобии восьмидесятых, когда евреев и на
пушечный выстрел не подпускали в элитарные круги. Синкретическая
"бело-красная" непримиримая оппозиция, поднявшая в 1992-93 годах на св
