Библиотека в кармане -русские авторы

         

Искандер Фазиль - Попутчики


Фазиль Искандер
Попутчики
Поздней осенью в полупустом вагоне я ехал с Кавказа в Москву. По
причинам, которые сейчас скучно было бы размусоливать, я чувствовал себя
забытым и ненужным самым близким людям и поэтому бесполезным для самого
себя.
Одним еловом, было то самое настроение, когда ты с деловитой нежностью
оглядываешь достаточно высоко вбитые в стену крюки, пожарные лестницы,
устремленные в чердачный люк, или внезапно задумываешься, {207} взглянув на
женственный изгиб водопроводной трубы над бачком коммунального туалета.
Небольшая вентиляционная решетка, впрочем на вид достаточно прочная,
тускло сверкала с потолка моего купе. В купе я был один. Я подумывал, что,
если я это сделаю здесь, дух мой мгновенно вылетит в вентиляционную трубу,
подобно летчику, который, катапультируя, покидает горящий самолет.
Я подумал, что сделать это будет удобно, встав на столик. При этом у
меня в голове мелькнула мысль, мелькнула и тихо притаилась где-то на краю
сознания, что если это мне не понравится, то в последнее мгновение можно
будет как-нибудь зацепиться ногами за столик. Но тут я вспомнил о
проводнице, и мне стало не по себе. Я подумал, что мой вероломный поступок
доставит ей массу неприятностей, не говоря о проклятиях, которые падут на
мою голову, и понял, что решение мое бесчеловечно. Чем больше я думал о
проводнице, тем яснее становилось мне это. Я почувствовал некоторое
облегчение.
Если это, рассуждал я про себя, может доставить служебные неприятности
проводнице, значит, не полностью нарушена связь с людьми, значит, я кому-то
нужен, хотя бы в виде живого пассажира, и в этом виде приношу пользу уже
тем, что не приношу вреда.
Размышляя о том, что я спас проводницу от крупных неприятностей, я
вышел из купе и прошел в конец вагона. Возможно, я это сделал в неосознанном
стремлении получить заслуженную долю благодарности.
Поезд часто останавливался на маленьких черноморских станциях. Местные
жители выносили к вагонам груши, орехи, первые мандарины, вареную кукурузу,
чачу и молодое вино мачарку, сладость которого следует принимать как
следствие его незрелости.
Проводница выходила на каждой станции и о чем-то переговаривалась с
какими-то людьми, которые изо всех сил старались выглядеть подозрительно.
Видимо, подозрительность их была недостаточно солидной, потому что она, ни о
чем не договорившись, возвращалась в вагон и снова выходила на следующей
станции.
Сонный вид проводницы придавал ей некоторую загадочность. Хотя я все
время торчал в тамбуре, на меня {208} она не обращала внимания. В конце
концов я не выдержал и сам вышел на платформу. Я купил у мальчика хорошую
рюмку розовой чачи и початок еще теплой кукурузы и съел его, обмазав
аджикой.
Несколько взбодрившись, я огляделся. У проводницы тоже дело пошло
веселей. Во всяком случае, она приняла мешок у одного из тех людей, что
подходили к поезду. Этот особенно удачно старался выглядеть подозрительным.
Не переставая стараться выглядеть подозрительным, он помог проводнице
занести мешок в вагон. Видимо, с этой же целью, выходя из вагона, он
несколько мгновений смотрел на меня смертельно оскорбленным взглядом, всем
своим видом показывая, что только неудобства короткой стоянки, а не
экстерриториальность платформы заставляют его сдерживать себя. Возможно, ему
показалось, что я не так смотрел на проводницу.
Поезд снова тронулся. Проводница вошла в свое купе, кинула на стол
флажок, как детскую игрушку, и снова взялась за дело. Я попытался с ней
загов





Содержание раздела