Каверин Вениамин - Легкие Шаги
Вениамин Каверин
Легкие шаги
Шум приближавшегося поезда послышался издалека, круглый
столб расширяющегося света несся перед ним, и вдруг стали видны
станция, с которой свисал снег, лениво заглядывая в освещенные
окна, ларек "Пиво -- воды", знакомый извозчик из Дома Отдыха
Престарелых Грачей, который стоял у ларька, держа кружку с
пивом, и даже вылезающая из кружки, лопающаяся пена. Поезд
налетел, пролетел, оставив всех в темноте, в тишине. Но прежде
чем он пролетел, Петька ясно увидел какую-то девочку,
перемахнувшую по воздуху через рельсы перед самым фонарем
электрички. Он ахнул. И возчик тоже сказал: "Ух ты!" Но когда
улеглись поднятые поездом снежные вихри, на той стороне не
оказалось никого, кроме двух баб, закутанных так, что их можно
было принять за двигающиеся мешки с картошкой.
Теперь до Немухина было недалеко, и Петька прибавил шагу. О
девочке он подумал научно: "Обман чувств". Он любил обо всем
думать научно. Но это не было обманом чувств, потому что через
несколько минут он увидел ее на углу Нескорой и Малинового
переулка. Она стояла, поглядывая по сторонам, точно размышляя,
куда бы ей еще слетать, -- такой у нее был воздушный вид. На
ней было короткое ситцевое платье с большим бантом на спине, а
за плечами что-то вроде накидочки. Она была без пальто, и это
показалось Петьке интересным, но тоже не вообще, а с научной
точки зрения.
-- Хрю-хрю, -- сказал он.
Девочка обернулась. Пожалуй, надо было поздороваться, но он
поздоровался в уме, а вслух сказал:
-- А пальто где? В школе забыла?
-- Извините, -- сказала девочка и присела. -- Я еще не знаю,
что такое "пальто".
Она, конечно, шутила. Любила же Петькина тетка говорить: "Я
не знаю, что такое насморк".
-- А где ты живешь?
-- Нигде.
-- А конкретно?
-- Извините, -- сказала девочка. -- Я еще не знаю, что такое
"конкретно".
-- Между тем пора бы и знать, -- рассудительно заметил
Петька. -- Тебе сколько лет?
-- Второй день.
Петька засмеялся. Девочка была беленькая, а ресницы --
черные, и каждый раз, когда она взмахивала ими, у Петьки -- ух!
-- куда-то с размаху ухало сердце.
-- Теперь я вас хочу спросить, -- сказала девочка. --
Скажите, пожалуйста, что это за штука?
Она показала на луну.
-- Тоже не знаешь?
-- Нет.
-- Эта штука называется "луна", -- сказал Петька. -- Ты,
случайно, с нее не свалилась?
Девочка покачала головой.
-- Нет, я из снега, -- серьезно объяснила она. -- Вчера
ребята слепили снежную бабу. Мимо проходил какой-то старик с
бородой. Он посмотрел на меня... то есть не на меня, а на
снежную бабу, и сказал сердито: "Ну нет, и без тебя на дворе
довольно бабья".
Она рассказывала спокойно, неторопливо, и Петька заметил,
что, когда он говорит, изо рта идет пар, а у девочки не идет.
-- Мальчишки ушли, а он меня переделал. На голове у меня
было дырявое ведро -- он его сбросил, в руках швабра -- он ее
вынул. Он пробормотал: "В этом деле я не специалист", -- когда
делал прическу. "А теперь устроим ей ножки", -- когда устраивал
ножки. Я не слышала, потому что меня еще не было, но, наверно,
я уже отчасти была, потому что я все-таки слышала. С глазами не
получалось! -- сказала она с огорчением. -- А потом получилось.
Вот.
Она взмахнула ресницами, и у Петьки -- ух! -- куда-то ухнуло
сердце.
-- Потом он сказал: "А ходить ты будешь легко, потому что я
не люблю девочек, которые ходят, как утки". В общем, я
получилась у него так хорошо, что открыть глаза и заговорить --
это было не так уж и трудно.
-- И ты заговорил
