Библиотека в кармане -русские авторы

         

Казаков Юрий Павлович - Нестор И Кир


Юрий Павлович Казаков
НЕСТОР И КИР
1
Пять дней уже бушует море. Пять дней каждое утро я слышу его рев, смотрю в
окно и вижу все одно и то же: свинцовое небо, белые гребни волн до самого
горизонта, пустынный берег и серые избы на пригорке.
Скучно! Скучно ждать, ни к чему не лежит душа, хочется дальше, но
яростная, неукротимая сила не пускает меня. Сила эта - ветер и волны, которые
захлестывают узкое пространство берега возле гор.
И я опять иду к соседу смотреть ружье, которое он продает мне. Ружье
старое, грязное, но мне как-то оно нравится, и не оставляет мысль купить его.
Вхожу в теплую, кислую избу - хозяин на кухне, наваривает капроновую нить,
сильно ширкает по ней то варом, то воском. Во рту у него щетина.
- Чаю попьем? - мурчит он.
- Давай, - вяло соглашаюсь я.
Хозяин оставляет дратву, колет лучину, гремит самоварной трубой. Долго и
молча потом пьем чай.
- Ну так как? - спрашивает наконец хозяин. - Надумал?
- Дай еще раз гляну, - прошу я.
Он выносит ружье. Я открываю его, десятый раз смотрю в ствол, разглядываю
побитый, поцарапанный замок.
- Ты что, - спрашиваю, - гвозди им забивал?
- Ты сверху не гляди, ты гляди внутрь. Она бьет... - он подыскивает
сравнение, - корову насквозь просадит!
- Ладно, корову! - говорю я и кладу ружье на лавку.
Опять пьем чай, говорим о погоде, о дороге. Идти мне нужно берегом
совершенно пустым на шестьдесят километров. Будут, правда, попадаться мне
тони, иногда заброшенные, будут по дороге горы, подходящие к самой воде. Берег
- камни, метров в пять шириной. При спокойной воде и во время отлива пройти
можно, но в шторм берегом не пройдешь, нужно лезть горами, а в горах масса
ущелий - ручьев по-здешнему. Хозяин говорит, что обошел все Белое море, и на
Терском, и на Зимнем берегах, но такого страшного места не видал.
Как-то мне грустно это предстоящее путешествие. Не расстояние пугает меня
и не горы, а одиночество. Когда идешь и никого нигде нет и ты одинок, когда
одинокое тоже солнце садится в море, когда черные покосившиеся кресты - это
так нехорошо, будто весь мир вымер и ты остался один на земле.
- А погода отдавает, завтра пойдешь, - говорит хозяин.
Попив чаю, думаю некоторое время, чем бы заняться, потом выхожу, оглядываю
морс, стараясь заметить в нем хоть какой-нибудь намек на успокоение, и захожу
к Пелагее Тимофеевне - восьмидесятилетней старухе. Старуха эта, старая дева,
вдоволь почитала священных книг, вдоволь их потолковала, толкует их она и
сейчас и предсказывает скорый конец света.
Земля будет сожжена на десять локтей в глубину. Города разрушатся, и в них
останется по десять человек, а в деревнях - по два. И люди станут искать друг
друга, чтобы вместе начинать новую жизнь. Эта война будет последней, она же
явится концом света и началом новой жизни.
И горько плачет эта старуха. Тридцать лет прошло с того времени, а она все
помнит и все тужит о прежней (живой) жизни.
Дом у нее чудесный, в два этажа, с лесенками, со множеством комнат. Вообще
здесь любят комнаты, и никто не строит избу общей или с перегородками не до
потолка, как принято это у нас в Средней России.
Старуха не видит уже семнадцать лет - у нее бельма и зрачки рассосались. С
удивлением она говорит: "Во снах вижу все, людей вижу, море, как в церкви
служат, а встану - и прошшай все..."
Сегодня серый день, море утихло. Я подбил каблук, мажу сапоги, собираясь в
дорогу, и весь пропах дегтем. Вычистил также и смазал ружье, которое не
чистили, наверное, лет пять. В этот день мне надо д





Содержание раздела