Библиотека в кармане -русские авторы

         

Казаков Юрий Павлович - Ни Стуку, Ни Грюку


Юрий Павлович Казаков
НИ СТУКУ, НИ ГРЮКУ
I
Старик, хозяин сарая, в первый же вечер пришел к нам заспанный, босой и
забормотал, поддергивая спадавшие штаны:
- Поскольку, конешно, я разрешил... Только по летнему времю то есть... Оно
ничего, живите, вам чего ж - развлечение! Только поскольку сушь, извините, это
я насчет курева, значит, чтобы упаси бог...
А через минуту уже сидел с охотниками на пороге сарая, курил, вздыхал,
сморкался и говорил, что пастухи каждый день видят волков, что в Заказном лесу
спасу никакого нету от тетеревов и что в полях, за ригами, жуткое дело
перепелов.
Охотников было двое. Младшему - Саше Старобельскому, студенту, почти еще
мальчику, худому, застенчивому - все казалось счастливым гулом в тот первый
вечер.
Вчера только выехал он из Москвы, всю дорогу не отрывался от окна, жадно
глядел на входящих и выходящих на станциях. Ехал он на Смоленщину к приятелю,
был напряжен и общителен от первой самостоятельности, от мысли о будущих
охотах и о деревенской жизни.
Но в Вязьме в вагон сел Серега Вараксин из Мятлева, бросил на верхнюю
полку свернутые пустые мешки, сильно и неприятно пахнувшие, положил на лавку
арбуз, разрезал его с хрустом и стал есть, сёрбая, захлёбываясь, быстро по
очереди оглядывая всех в вагоне.
Был он губаст и красноглаз, с набрякшими лиловыми руками, был в меру
выпивши и весел - в Вязьме удачно продал он свинину. Сашу Старобельского он
сразу стал звать студентом, а узнав, что тот едет на охоту, загорелся, стал
рассказывать, какая пропасть дичи у них в Мятлеве.
- Студент! - говорил Вараксин. - Ты меня слушай, я дело говорю. Я
электриком работаю. Совхоз наш - на всю область! Ты куда едешь-то?
- На Вазузку, - счастливо отвечал Саша.
- Э! Я там был. Я везде был, всю область знаю. Ты у меня спроси про охоту!
Вазузка твоя ни хрена не стоит, верно тебе говорю! Хотишь поохотиться - валяй
к нам в Мятлево. У меня лесничий друг, у нас кого хотишь хватает: перепелки
есть, уток на озерах темно, гуси - верно тебе говорю!
И заговорил доверчивого Сашу до того, что тот даже сомлел как-то и ничего
уже не чувствовал, кроме того, что счастлив необыкновенно и что жизнь
прекрасна.
Дальше все происходило как бы само собой. В Мятлеве сошли ночью, сразу
пошли полевой дорогой, и сразу же, едва ушел поезд, Саша почувствовал, как
кончилась, ушла одна жизнь и наступила для него другая, резко отличная от
прежней - глухая, таинственная.
Полыхали по горизонту зарницы, будто мигал и мигал им дух лесов и полей.
Не было луны, но звезды были так ярки, так обильны, что все было ими освещено:
тонкие прозрачные облака наверху и - внизу, на земле - кусты, поля с редкими,
узкими межами, стога сена, еловые лески близ дороги.
Пахло на дороге землей, сухим подорожником. По сторонам все что-то
похрустывало, цвиркало, попискивало. Подходили черные телефонные столбы, и
тогда слышен был слабый, но внятный многоголосый звон, хотя и не было ветра
совсем, и непонятно было, почему же звенят столбы.
Попадались бревенчатые, расшатанные, расщепленные тракторами мосты через
противотанковые рвы, давно превратившиеся в заросшие кустами и камышом канавы.
Кое-где в канавах черно, маслянисто поблескивала стоячая вода.
До деревни Сереги было, как он говорил, пятнадцать километров. И раньше, в
поезде, расстояние это Саше представлялось пустяковым. Но вот они все шли и
шли, и по-прежнему тянулись по сторонам поля и лески, попадались братские
могилы с немо чернеющими обелисками, а дорога по-прежнему уходила в





Содержание раздела