Библиотека в кармане -русские авторы

         

Казанцев Александр - Донкихоты Вселенной


Казанцев Александр Петрович
ДОНКИХОТЫ ВСЕЛЕННОЙ
Два научно-фантастических романа-гипотезы
О стремящихся к звездам
1. Коэффициент любви, или Тайна нуля (роман).
2. Отражение звезд (роман).
Но где теперь найти кого-то,
Похожего на Дон Кихота?
Весна Закатова.
Книга первая
КОЭФФИЦИЕНТ ЛЮБВИ,
ИЛИ
ТАЙНА НУЛЯ
Роман-гипотеза
в трех частях
Чувство - огонь.
Мысль - масло.
В. Г. Белинский.
ПРОЛОГ
О том поразмыслим, что ждет впереди.
Фирдоуси.
"В таинственном мире космоса, в беспредельном просторе миллионов
световых лет, среди сверкающих центров атомного кипения материи, среди
звезд, живущих или рождающихся, гигантских или карликовых, двойных белых
или желтых, красных или голубых, ослепительных или мертво-черных и
непостижимо плотных, в мире загадочных туманностей, неистовых квазаров и
задумчивых лун, среди планет цветущих или обледенелых, диких или
цивилизованных, появилось новое небесное тело... появилось не в силу
межзвездных катаклизмов, а по дерзкой воле разумных существ".
Оказывается, эти написанные мной когда-то строки лежали на столе
скромного летчика, работавшего на Севере, но охваченного мечтой о космосе.
Юрий Гагарин сам признался мне в этом, когда в телецентре мы
встретились с ним в годовщину его беспримерного полета.
Я еще пошутил тогда, что имею его фотографию пятитысячелетней
давности. Он вопросительно посмотрел на меня, а я показал ему книгу
французского ученого Анри Лота, обнаружившего близ Сахары, в скалах Сефара
на плоскогорье Тассили удивительное наскальное изображение, остроумно
названное им "Великий бог марсиан". Оно напоминало человека в водолазном
или космическом скафандре.
Гагарин, посмотрев страницу с фотографией, улыбнулся своей подкупающей
улыбкой и сказал:
- Похоже и непохоже.
Я ответил:
- Похоже потому, что вроде бы цель у изображенного была та же, что у
космонавта Гагарина, а непохоже оттого, что сделано такое "одеяние", кто
знает, может быть, и в самом деле, в другом звездном мире.
Гагарин еще раз улыбнулся и оставил в книге Анри Лота свой автограф, и
она стала реликвией, которую я храню, как неоценимую память о первом
космонавте Земли. И когда я вижу на площади его имени в непомерной высоте
фигуру человека из нержавеющей стали, в пружинной позе готового к прыжку в
межзвездные дали, я вспоминаю его улыбающегося, живого.
И я достал свою реликвию при встрече с другим космонавтом, высоким,
статным, с "властными" бровями, противоречившими его обаятельной простоте
общения. Это он в трудную минуту, когда сгустилось облако тревоги над
отрядом космонавтов, потерявших в полете замечательного своего собрата
Комарова, один поднялся в космос, чтобы доказать безопасность предстоящих
космических полетов, испытав космический корабль так, как бесстрашно
испытывал перед тем новые самолеты.
Недаром Георгий Тимофеевич Береговой стал Героем Советского Союза еще
в дни Великой Отечественной войны и, как летчик-испытатель, открыл вновь
дверь в грозный космос.
И этот человек, живая легенда, запросто приехал ко мне домой, оставив
ценную для меня надпись в своей книге "Угол атаки", в которой упоминал об
удачном моем предвидении конструкции луноходов, добавив, что теперь надо
думать о "марсоходе", чтобы путешествовать по былым руслам высохших рек и
водоемов в поисках следов исчезнувшей марсианской цивилизации.
Тут я достал свою реликвию с "Великим богом марсиан". Береговой,
конечно, знал ее.
- Ах, Юра, Юра! - печально сказал он, глядя на автограф. - Он-то, как
и мы, верил в н





Содержание раздела