Калашников Михаил Тимофеевич - Записки Конструктора-Оружейника
Калашников Михаил Тимофеевич
Записки конструктора-оружейника
Аннотация издательства: Удивительны повороты судьбы замечательного
конструктора-самородка М. Т. Калашникова. В его жизни было все: и дерзкий
конструкторский взлет, и неудачи, и радости побед, а сама его жизнь неразрывно
связана с развитием и совершенствованием автоматического стрелкового оружия.
Записки М. Т. Калашникова - это и личная исповедь, и увлекательный рассказ о
людях еще недавно для многих закрытой оборонной промышленности, и новые штрихи
к портретам знаменитых конструкторов-оружейников. Книга рассчитана на широкий
круг читателей.
Содержание
Фронтовая заповедь
"Направить по надлежащей дороге"
Государственное дело
Уроки полигона
Рождение АК-47
Между нами, конструкторами
Сложные пятидесятые
Моя вторая академия
Чемодан со стволами
Новое дело, но не с нуля
Взгляд на пройденный путь
Фронтовая заповедь
Земля осыпалась за ворот куртки. На миг показалось, что слабое перекрытие
землянки сдвинулось с места и вот-вот обрушится. Откуда-то из-за леса била
тяжелая артиллерия. Несколько снарядов один за другим легли неподалеку. На
письмо, которое держал в руках, упали крупные глинистые комки, а десятки
мелких закрыли неровные строчки.
Хотелось выскочить из землянки, но остановил себя усилием воли и прикрыл
глаза. Прошептал мысленно первые строки письма: "Здравствуй, дорогой сынок.
Шлю тебе привет от себя и от всех наших родных... Тяжело, видно, тебе
приходится, раз письма редко пишешь..."
Ухнул еще один близкий взрыв. Звук его прорвался сквозь лес, сквозь сетку
дождя и тонкий накат землянки. Перекрытие все-таки сдвинулось с места, сверху
пробилась тоненькая струйка воды.
- Командир, - услышал я голос механика-водителя. - Взводный вызывает.
Срочно.
Приподняв кусок брезента, заменявшего дверь, в землянку заглянул
русоволосый красноармеец. В перепачканной мазутом руке боец сжимал кусок
промасленной ветоши.
- Опять, наверное, выступать, - предположил он. - Ну да ничего, наша
коробка в порядке.
Подумалось: откуда только силы брались в этом худеньком вологодском
пареньке. Вместе со всем экипажем он как убитый уснул, когда под утро
вернулись с задания, а встать успел раньше всех и уже танк привел в надлежащий
вид.
- Экипаж поднимать сейчас? - интересуюсь у механика-водителя.
- Команды такой не поступало. Тебя самого взводный требует.
И боец опустил брезент.
На улице продолжал свою монотонную песню осенний дождь, шурша в кронах
деревьев. Взводного я увидел рядом с командиром роты. Он сосредоточенно слушал
какие-то указания, не обращая внимания на крупные капли, то и дело прыгающие с
листьев ему за воротник.
Я невольно поежился, заметив это, и бегом направился к офицерам.
- Значит, так, Калашников, через час выступаем. Надо помочь пехоте справа.
Готовь экипаж и машину. В случае необходимости будь готов действовать за меня.
С командиром взвода мы еще хорошо друг друга не знали. Прибыл он к нам
позавчера из танкового училища, где обучал курсантов. И сразу попал в бой.
Держался уверенно. За двое суток, правда, исхудал, глаза запали.
Напитанный влагой мох под ногами хлюпал. В землянке воздух от перепревших
портянок, от сырой одежды, высыхавшей на телах, отдавал неистребимо спертым
запахом. Перед тем как разбудить ребят, достал письмо, еще раз перечитал
строки: "Перед войной ты, Миша, писал из Ленинграда, что какой-то там прибор
сделал и на заводе его даже выпускать собирались. Так, успел ли закончить-то,
сынок, или изделие твое, ка
