Библиотека в кармане -русские авторы

         

Кантор Владимир - Крепость


Владимир Кантор
Крепость
Семейный роман
Я глядел во все стороны, ожидая увидеть грозные
бастионы, башни и вал; но ничего не видал, кроме
деревушки, окруженной бревенчатым забором... "Где
же крепость?" - спросил я с удивлением. "Да вот
она", - отвечал ямщик, указывая на деревушку, и с
этим словом мы в нее въехали.
А.С.Пушкин
1. УРОК ЛИТЕРАТУРЫ
Лучше в дом не пустить, чем выгнать
из дому гостя.
Овидий. Скорбные элегии.
Прозвенел звонок, в вестибюле и на первом этаже дребезжащий, громкий,
оглушающий даже, а наверху, в старших классах, еле слышный. Но ученик
сорок пять минут не по часам, а телом за десять лет научается отмерять.
Поэтому только донеслась первая трель, все кинулись укладывать тетрадки и
учебники в портфели, и защелкали колпачки, надеваясь на ручки. А
боксер-перворазрядник Юра Желватов, с розовыми губами (на нижней белел
маленький шрам), с постоянной наглой улыбкой, смотревший всегда поверх
учителей, приподнялся, потянулся и зевнул, не прикрывая рта.
"Должен бы взъерепениться", - подумал Петя о литераторе. Но тот
смолчал, лишь иронически скосил глаза на зевавшего. Он вообще многое
прощал Желватову, считая его "представителем простого народа". "Как учит
нас русская классика, - повторял часто литератор, - даже согрешив, русский
народ не примет своего греха за идеал и правду. Зато образованный, так
сказать, интеллигент, не сочтет свой проступок проступком и всегда найдет
себе оправдание". "Образованным" он считал Петю, поэтому относился к нему
не очень-то приязненно.
Петя чувствовал, что он раздражает литератора. И не мог понять, почему.
Он старался выполнять все его задания. Но ничто не спасало его от четверок
и даже весьма частых троек, хотя все в классе были убеждены, что Петя
знает предмет не хуже учителя. Лиза посмеивалась, говоря, что это и злит
литератора как "интеллигента в первом поколении", ибо свои знания, которые
мальчикам "из профессорских семей" вроде Пети достаются "из воздуха", он
добывал великим трудом, напряженно преодолевая бесчисленные бытовые
трудности. Поэтому не стоит на него обижаться. Петя и не обижался. Только
переживал.
Он тоже поддался стадному инстинкту, вытянул из-под парты свой
невзрачный портфельчик, обтершийся, старый (стеснялся Петя в школу
солидные предметы носить), и принялся укладывать туда пенал, книжки,
тетрадки. Однако спохватился и убрал портфель чуть раньше, чем крикнул
Григорий Александрович:
- Пре-кра-тить! Не кончился урок!
Затем литератор неторопливо достал из кармана помятых "техас" большой
носовой платок, шумно высморкался, снова сложил, спрятал в карман и
насмешливо поглядел на класс (амплуа у него было такое: молодой
преподаватель, разбивающий штампы, - игра в разночинца-народника, в
Базарова, грубоватого, хамоватого, резкого, выше всего ставящего правду;
это многим импонировало, даже Лизе).
Разумеется, не сразу прекратился шум в классе: снова доставались
спрятанные уже тетради и ручки. Дольше всех бурчали, и довольно громко -
Петя даже поражался, до чего громко, - Желватов и Кольчатый, по прозвищу
Змей, знавшие, что раз они школьные спортсмены и разрядники, то многое им
позволено, чего бы другим с рук не сошло. Кольчатый, например, мог после
урока обществоведения о социалистическом образе жизни, почти при учителе,
и не то что вслух, а довольно громко рассуждать, юродствуя языком: "Это,
бля, все вранье. Что мы, ребенки, что ли? Повесили Володькин патрет и
думают, что все прикроют им. Па-ду-ма-ешь, пра-ви-те-ли!.. Усатого н





Содержание раздела