Касянич Юрий - Лабиринт
Юрий Касянич
Лабиринт
Фрагменты из писем и бесед с друзьями. 1988-89
"...Я уверен - письма лишены литературного лукавства хотя бы потому, что
пишутся только для одного читателя...
Ты спрашиваешь: почему стихи? почему проза? Вначале, конечно,- стихи:
вступая, поэтизируем мир. Проза - позднее, когда отчужденность стала
восприниматься уже почти как от века данная черта эпохи. (Впрочем, раньше,
позднее - все относительно... И сборник "Над ивами бессмертных рек", и
первая маленькая повесть "Сауна" в "Пещере отражений" увидели свет в
одном, 1988 году.) Стихи сродни птицам - есть люди, которые не замечают
резвые росчерки птичьих стай, не вслушиваются в тенорки и сопрано
обращенной к ним перелетной радости. Проза скорее похожа на неспешный
снегопад, а его-то нельзя не заметить. Ты спрашиваешь: почему фантастика?
Мир раздражен. Мир на грани. Иногда кажется - нынешнее поколение мутирует
так скоротечно, что завтра возникнет разновидность людей, имеющих ядовитые
железы и зубы, подобно змеям. Мне скоро тридцать пять, я много работаю с
компьютерами, и у меня с ними взаимопонимания больше, чем с иными
приятелями... Вводя в прозу то, чего нет, или криволинейные координаты, я
надеюсь остановить и заставить оглянуться..."
"...Порою мне надоедают слова, что, будучи написанными, любят шалить,
проявляясь изнаночными смыслами, или лгут, смеясь над удивлением, которое
выступает на моем лице, когда я оглядываю еще не остывшие строки,- и я
ухожу бродить по сырым берегам Балтики, на которые накатываются тревожные
волны Грига, или уезжаю в осенние концерты Вивальди, и мне кажется, что я
в Сигулде, или рассматриваю, как голограмму, музыку Шнитке, или взбираюсь
по извилистым горным тропам Баха, пока не затихают доносящиеся снизу песни
сабрин и мадонн, собирающих яблоки на снегу..."
"...Знаешь, я перечитал "Лабиринт", и мне показалось, что ему можно
предпослать посвящение - М. Г. Впрочем, трудно сказать, верно ли оно будет
истолковано. Не исключено, что это моя блажь, не знаю. Когда я писал - не
думал об этом, но теперь..."
Лабиринт
Повесть
*
Уже к началу лета молодая осока выгорела почти полностью, и среди жалко
состарившихся, но по-прежнему несгибаемых желтовато-кремовых клинков,
хрустевших, как пергамент, лишь кое-где оставались недоуменные брызги
зеленого цвета, словно перышки лука; бутоны репейников в этом году
завязались крошечные, как узелки на нитках стеблей, поэтому их пунцовые
цветы меркли на подавляющем фоне пустынях тонов;
Берт еще раз встряхнул плечами рюкзак, поерзал спиной, проверяя, не
выпирают ли острые углы, которые могут помешать при ходьбе, посмотрел на
безжизненное огромное небо, блеклое, словно подернутое тонкой пленкой
прибывавшего с каждым годом песка; ностальгическая мысль о тени облака
узкой вспышкой осветила сознание;
ха! тень облака? романтические бредни, застиранный трюизм поэтов,
рефлексирующих на темы прошлого (да и где они, поэты?): он глянул себе под
ноги - солнце уже взошло на полуденный перпендикуляр, и тень оказалась
ничтожно малой, словно отжатый клочок сырой ваты; вдоль тропинки, которой
предстояло увести его, торчали приземистые кустики цикория, его цветки
утратили окраску, как и небо, и взирали на него, словно кукольные глаза,
обрамленные почти белыми бумажными ресницами; до скал было три с половиной
километра по тропинке, что протоптал он здесь с тех пор, как уединился; он
часто приближался к скалам, окаменевал у их подножия, ощупывал взглядом
шероховатости и складки разо
