Катерли Нина - Человек Фирфаров И Трактор
Нина Катерли
Человек Фирфаров и трактор
Ну, чего, спрашивается, он привязался? Тащится сзади вдоль тротуара,
какой-то кривобокий, неуклюжий и деревенский.
Фирфаров оглянулся по сторонам и прибавил шагу, слава еще богу, никто
не встретился из знакомых, ведь просто неудобно - идет человек к себе в
институт на работу, а за ним - можете себе представить? - плетется
какой-то настырный урод, которому место на свалке или, по крайней мере, на
селе. И надо же так влипнуть - забыл вчера запереть гараж. Украсть там,
правда, нечего - "Москвича" своего накануне как раз отогнал в комиссионку
- получил открытку, что подошла наконец очередь на "Жигули". А утром вышел
во двор, и - будьте любезны - оказывается, ворота в гараже нараспашку. И
почувствовал себя Николай Павлович этаким растяпой, охломоном, тюшей, а
таких ощущений он просто не выносил и имел, между прочим, к тому веские
основания.
Как же можно считать, например, тюшей человека, который к тридцати
девяти годам достиг уровня главного инженера проекта, сумел построить себе
кооператив и гараж в новом районе и вот теперь, продав "Москвич-408" (в
совсем еще хорошем состоянии), покупает "Жигули"? Нет, дело тут, конечно,
не в материальных ценностях, и вовсе не в них, напрасно вы думаете, что
Фирфаров был каким-нибудь мещанином и барахольщиком, просто он знал, что
собственным трудом завоевал право на самоуважение, и не желал, чтобы на
это право кто-либо посягал.
А то, что у всех сверстников Николая Павловича имелись уже давно семьи
и дети, а он до тридцати девяти лет дожил холостяком, так это, если вам
угодно, свидетельствует только о чувстве ответственности и нежелании
подбирать первое попавшееся, чтобы потом через полгода разойтись, делить
квартиру, имущество и платить до конца жизни алименты.
Когда-нибудь он, конечно, женится и создаст семью, каждый человек
должен иметь семью, в этом Николай Павлович не сомневался, и даже иногда
представлял себе, как встретит однажды в Большом драматическом молодую и
непременно очень красивую девушку, не то что расплывшиеся жены приятелей.
Одним словом, когда-нибудь будет у Фирфарова семейный дом всем на зависть,
но торопиться с этим он не собирался, ему и так неплохо жилось и совсем не
скучно - зимой он по выходным катался на лыжах, в отпуск ездил на машине
по Прибалтике, захватив с собою кого-нибудь из приятелей для компании, и,
надо честно сказать, женатые эти приятели счастливы были вырваться на
месяц из своего семейного рая.
Одно немного тревожило Фирфарова: в последнее время стала мучить изжога
и ныло иногда под ложечкой. Мама из Мелитополя писала, что это от
неправильного питания, и звала в октябре на отпуск к себе. Но до отпуска
еще дожить надо, а сейчас закрутился - в июле делал сам в квартире ремонт,
вообще-то и так было чисто, да подвернулись симпатичные обои и решил
переклеить, теперь вот вся эта свистопляска с продажей машины, а там -
новую надо брать. Брать можно бы хоть завтра, очередь подошла, но
желательно непременно в экспортном исполнении, а такие будут только в
сентябре, в конце квартала, то есть через месяц. Так что насчет поездки в
Мелитополь было не решено, а чтобы не получить гастрит, Фирфаров установил
себе порядок по четным числам обедать в молочном кафе "Аврора" на Невском,
а в остальные дни варил кашу "геркулес", и очень вкусно получалось, не
хуже, чем, например, у жены Леньки Букина, у которой все вечно пригорает.
Итак, Николай Павлович Фирфаров стоял, растерянный, около своей
парадной
