Качалова Ирина - И Даже Камень Говорит
Ирина КАЧАЛОВА
И ДАЖЕ КАМЕНЬ ГОВОРИТ...
Фантастический рассказ
В этот час уже утихла многоголосица, недавно в полную силу звучавшая
на площади, в глубине которой возвышался памятник Поэту. Всласть
набегавшись, разбрелись по домам ребятишки. Исчезли гуляющие пары: туман,
опустившийся на город, прогнал их. Теперь только редкий запоздалый
прохожий торопливо проходил по каменным плиткам, оставляя отголосок гулких
шагов, и снова воцарялось безмолвие.
Когда совсем стемнело, ожили, загорелись фонари. Свет их полегоньку
рассеял туманное одеяние, скрывавшее памятник. И вот из глубины гранитной
глыбы раздался голос. Был он тише дуновения ветра. Только фонари и
подстриженные елки, темным полукружьем обступившие памятник, могли
расслышать его.
Давным-давно это было. Я родился в горах. Привольно текла моя жизнь.
Надо мной было небо и неустанно совершающее свой путь солнце. Оно бывало
то дружелюбным, спокойно-лучистым, то мглистым и далеким. А порою оно
беспощадно заливало меня жгучими лучами. Но когда дело доходило до
морозов, я страдал еще больше. Я ждал их после отлета последних птиц. И
тогда уже начинал исподволь сжиматься. Но все равно удары мороза заставали
меня врасплох. Замороженный, я почти полностью терял способность
чувствовать. Начинал падать снег. Он шел сначала медленно, словно танцуя,
потом валил неразборчиво, густо. Слабые частые прикосновения снежных
хлопьев приносили облегчение. Скоро я оказывался укутанным снежной
перинкой.
Когда приходило время снегу таять, тоненькие голубые струйки сбегали
вниз, щекоча мне бока. Солнце становилось все ласковее, можно было ждать
птиц. И они прилетали. Сначала на небе появлялись движущиеся черные точки,
которые постепенно вырастали, превращаясь в крылатые существа. Птицы
наполняли воздух звонкими голосами. Иногда стая останавливалась в горах
отдохнуть. Как-то по соседству со мной, в кустах, поселилась пара пичуг. Я
любил прислушиваться к их разговорам. Птицы болтали о своем гнезде, о
будущих птенцах, порою ссорились. Иногда среди повседневных птичьих забот
проскальзывали воспоминания о странствиях, о встречах с человеком. Птицы
называли его могучим, непостижимым существом. Но я не знал, что такое -
человек.
Так и жил я, предоставленный самому себе. Тихие думы посещали меня:
казалось, такой жизни не будет конца.
Но однажды возле меня раздался непонятный шум, а потом внезапная
резкая боль впилась в мое тело. Что-то твердое и острое вонзилось в меня и
погружалось все глубже и глубже. Когда я вновь обрел способность
чувствовать, то понял, что я разбит, вырван из материнской горы. Мою
истерзанную плоть поднимало и опускало, мотало из стороны в сторону,
ударяло о что-то твердое. А вокруг в огороженном пространстве была
темнота. Я был в ловушке. И ловушка двигалась.
Тряска прекратилась, свет захлестнул меня, какая-то сила резко
подняла, потом бросила меня вниз. Немного освоившись, я убедился в том,
что лежу на плоском основании совсем близко от земли, в полутемном узком
пространстве. Воздух душный, пыльный, с запахом гари и еще чего-то, мне
неизвестного. Прежняя жизнь больше не вернется, это я чувствовал. Сейчас я
обрел долгожданную неподвижность, но надолго ли? Может быть, завтра меня
ожидают еще худшие испытания. Так жил я на новом месте, тревожась и
надеясь, тоскуя по воле.
В один прекрасный день в помещении стало светлее, и я увидел перед
собой незнакомое существо. Оно напоминало дерево с шарообразной вершиной.
Снизу ствол раздваивался, образуя дв
