Кейс Елена - Ты Должна Это Все Забыть
Елена Кейс
Ты должна это все забыть
Глава 1
Родилась я в Оренбурге и спала в корыте. Семья наша эвакуировалась в
этот уральский город вместе с ленинградским Малым оперным театром, в котором
мой папа работал концертмейстером. Сестре моей, Анечке, в то время как раз
исполнилось два года. С моим рождением она сразу стала старшей сестрой, а
потому и взрослой. Из-за трудностей военного времени никто не хотел моего
рождения. Мама мечтала сделать аборт, но по указу Сталина от 1938 года
аборты были запрещены. За нарушение указа - тюремное заключение. Поэтому
хочешь - не хочешь, а Сталину я обязана жизнью. Вот такой парадокс
получился.
Папа с концертной бригадой выступал в госпиталях и выезжал на передовую
линию фронта. Мама хоть и была архитектором, но пошла работать посудомойкой
в привокзальное кафе. К слову сказать, за четыре года эвакуации она стала
заместителем заведующего, и это изменило всю нашу дальнейшую жизнь. Кормить
меня у мамы не было времени, а потому я с упоением, хотя и безрезультатно,
сосала мочку бабушкиного уха. С каждым днем мочка распухала и увеличивалась
в размере, напоминая диковинный плод, выросший на бабушке при моем активном
участии. Но ничего этого я, конечно, не помню, а знаю из рассказов мамы с
папой. То есть для меня самой меня еще как бы не было.
Мои первые воспоминания живут в Ленинграде, в огромной коммунальной
квартире на Литейном проспекте 38, куда наша семья вернулась в 1945 году. У
нас было две смежные комнаты, заполненные неумолкающим трамвайным звоном и
грохотом переключающихся стрелок на рельсах. Мне это очень нравилось и
создавало иллюзию вечного участия в уличной суете. Одними из многочисленных
наших соседей по квартире была еврейская семья по фамилии Коган. Высокая,
дородная, яркая, с рыжими волосами - тетя Тамара, ее муж - дядя Зоня и две
дочери - Циля и Лариса. Циля была нашего возраста, и мы с ней дружили.
Лариса, которой было лет двенадцать, осталась в моей памяти серьезной и
недоступной. Дядю Зоню я скорее всего бы забыла, если бы не один забавный
случай, засевший в моей памяти.
Летом мы отдыхали вместе с ними в дачном поселке Кавголово под
Ленинградом. Мне в то время было четыре года, и это был мой первый летний
отдых за городом. Мы с Цилей возвратились с озера и зашли к ним домой. Дядя
Зоня сидел один, пил водку и аппетитно хрустел соленым огурцом. "Ну что,
пигалицы, выпьем за компанию?" - обратился он к нам. Мы были в восторге от
такого предложения. Он налил нам по рюмке, отрезал огурец, и мы, стараясь
опередить одна другую, опустошили содержимое. Дядя Зоня хохотал, и мы вместе
с ним. "Ну, а теперь марш отсюда", - скомандовал он уморительно грозным
тоном. Я встала - мир перевернулся в глазах моих. Устоять на ногах не было
сил. Я опустилась на четверенки и поползла к кровати, и хохот дяди Зони бил
мне в уши. Потом пришел папа, что-то громко и сердито говорил дяде Зоне,
затем взял меня на руки, и тут меня вывернуло наизнанку. С тех пор и по сей
день у меня отпала охота к спиртному.
Когда Анечке исполнилось шесть лет, папа начал учить ее играть на
скрипке. На этом и закончилось ее детство. Я играла в куклы, а Анечка
становилась к пюпитру. Уголок свой я организовала за шкафом и могла
просиживать там часами. Игрушек у нас не было, и приходилось пускать в ход
фантазию. Однажды пришло мне в голову поиграть в магазин. Я принесла за шкаф
булку, сахар, печенье и организовала прилавок. Дело было только за деньгами
- и торговля бы пошла полным ходом. В этот
