Кивинов Андрей - Улицы Разбитых Фонарей 03
Андрей Кивинов
Попутчики
"Мама, мы все тяжело больны.
Мама, я знаю, мы все сошли с ума..."
Виктор Цой
П Р О Л О Г
Боль. Нестерпимая боль. Такое уже было однажды, когда он тонул.
Солнце в глаза и бесконечное море. Тоща боль была в мыслях, потому что
ему показалось, что всё, это конец, конец всему. Сейчас снова солнце в
глаза, но нет моря, а боль охватила всё тело, голову, руки. И мысли. И
снова, как тогда, хотелось закрыть глаза и проснуться. Закричать: "Нет!
Это всё не со мной! Я же сплю! Сейчас проснусь и ничего этого не будет!
Нет, я не хочу! Почему я?! За что? Почему солнце темнеет? Затмение? Ночь?
Как же это всё получилось? Люди, сделайте же что-нибудь! Помогите! Игорёк,
Аннушка, где вы? Почему туман? Я не хочу туда! Нет! Вспышка... Не в
глазах, в висках! Боже, какая боль... Я улетаю, где я, где руки, где всё?
Я хочу проснуться, хочу! Помогите! Умоляю, умоляю..."
Через секунду хрипы стихли.
- Готов, - произнёс один, ослабляя удавку на шее водителя. - Давай на
заднее сидение, живо! Ключ из руки забери. Да не сажай ты его, брось!
Прыгай быстрее, я завожу.
- Куда? Там пост ГАИ, давай в объезд!
- Ерунда, проскочим. Накрой его чем-нибудь. У меня в сумке бутылка, влей
ему на всякий случай. Да не трясись. Всё нормалёк.
- Не трясусь я, сам орёшь со страху.
- Всё, засохни.
Машина вырулила на областную трассу и понеслась прочь от города.
Близился теплый ленинградский вечер.
Ч А С Т Ь П Е Р В А Я
Г Л А В А I
Рабочий день уже почти закончился. Оперсостав 85-го отделения милиции
заперся в кабинете инспектора Кивинова и травил байки из собственной
практики.
- Это, конечно, круто, но у меня получше хохма была. Шнифта помните, ну,
Соколова? - обратился к остальным молодой оперативник Петров.
- Так он жёнку свою попугать решил, жутко ревнивая она у него была.
Достал верёвочку, в сортире к трубе привязал, а сам на унитаз и давай
висельника изображать. А квартира-то коммунальная, первым сосед домой
вернулся. Зашёл по малой нужде, а там Шнифт в петле качается. Сосед,
конечно, "скорую", милицию, а потом снова к Шнифту и давай по карманам
бегать. Деньги выгреб, ещё там что-то. Потом часы стал сдирать. Ну, тут
Шнифт не выдержал, возмутился. "Совесть поимей, - говорит, - часы-то Ленка
подарила, убьёт ведь, скажет - пропил". Сосед варежку раскрыл да на пол в
гальюне и рухнул. Соколов из петли вылез, мужика откачивать начал. Тут
"скорая" как раз, соседу укол сделали и с собой увезли. "Повезло, -
говорят Шнифту, - что вы дома оказались, ещё б немного и задохнулся бы. Не
знаете, зачем в петлю-то он полез?"
Сидящие в кабинете дружно загоготали. Кивинов поднялся с дивана и
открыл окно.
- Ну и жарища - начало июня, а печёт, как в Африке, хоть бы дождь
прошёл, что ли.
- Это точно. У меня уже полчаса кабинет от потерпевших проветривается, -
согласился опер Дукалис. - Сейчас бы на озерко закатиться, покупаться,
шашлычков пожрать.
- А заодно и девочек с шампанским. Если уж мечтать, так ни в чём себе не
отказывать.
- Сейчас нам Соловец устроит шашлычки с девочками. Он с очередного
разгона в Главке вот-вот вернуться должен.
Как бы в подтверждение сказанного дверь кабинета распахнулась, и на
пороге возник начальник уголовного розыска Соловец.
- Что расселись? - недовольно произнёс он. - Заняться нечем? Ещё час
работать, а ну по местам! Андрей Василье-вич, зайди ко мне.
Кивинов переглянулся с Дукалисом - "Что я говорил?"
- Слушай, - сказал Соловец, когда Кивинов сел перед ним, - сегодня мне
опер из детской т
