Ким Анатолий - Остров Ионы
Анатолий Ким
Остров Ионы
метароман
Журнальный вариант
ЧАСТЬ 1
Поручаю писателю А. Киму записать то, что нашлю в его сознание через
русское слово, отчего и пробудится у одного московского голубя солнценосное
желание по устроению весеннего гнезда. Голубь-сизарь в мундире чистого
оперения, серого в проблесках зелени и лилового, с белым ошейным воротником, в
белых штанах под распахнутым веером хвостовым оперением, подлетел к дереву,
стоявшему в глубоком угаре зимнего сна, - это Я приблизился к грядущему
пробуждению вешнего света в его древесной душе, который у сизого голубя,
городского чердачного жителя, уже давно пробудился. Он здоров, силен и молод,
зиму благополучно пережил на чердаке вместе с другими сизарями стаи, а теперь
наступила весна, обогрело мир-двор первым надежным дыханием весны, и в птице
ворохнулось и проснулось желание строить гнездо для своей подруги.
Он подлетел ко спящему старому клену, обвешанному сухими прошлогодними
кисточками крылатых семян, - голубь мягко опустился на какую-то из его корявых
веточек. В дереве, нет, пока не проснулось весеннего желания что-то делать для
обеспечения будущего своих детей любви. На клене-дремлющем плоды прошлогодней
страсти все еще висели, как старое рубище, вцепившись в мелкие веточки
родителя, уныло свешиваясь с них сухими тускло-желтыми кисточками, словно
стыдясь перед ним за свою никчемность. Стариковски блеклые и неприглядные -
засохшие семена клена никому оказались не нужны, ветры буйные и птицы вольные
их не сорвали, не разнесли по свету, чтобы их души самостоятельно возросли из
земли. И чувство безсмертия, дремлющее в каждом из тысяч сухих кленовых
петушков, никак не могло проявиться вовне, в новый весенний мир. Скажем, как у
этого сизого голубя с черным хвостом и белыми штанами, с бойко потряхиваемой
темной головой, на которой вспыхивали блестящие лиловые и зеленые искорки.
Голубь сел на тонкую веточку, потянулся - напряженной шеей вперед - и
клювом отломил свободный прутик; затем, держа его во рту, стал оглядываться
вокруг, слегка раскачиваемый на ожившей под его тяжестью выгнутой ветке. Я не
могу ни уловить, ни выразить себя, своего вечного чувства, потому что
непосредственно пребываю в нем - Я есть само это чувство. Голубиные же бойкие
движения головою, ее повороты в одну сторону, в другую с зажатым в клюве
прутиком, являли собою выражение вовне чувства безсмертия (слово это будет
писаться с буквой "з", а не с двумя "с", как определено правилом русской
орфографии. - Пояснение А. Кима), и таковое естественным образом проявляется
во всех птицах, деревьях и крылатых семенах.
Перенеся строительный материал на чердак, к месту, где будет возведено
гнездо, голубь уложил палочку поверх навала таких же веток, рядом с толстой
деревянной балкой, уходящей под откос ржавой жестяной кровли. Там он городил
из веточек, конфетных фантиков, старой пакли и выдернутого из собственной
груди пуха сложное сооружение, из которого постепенно сформируется некое
подобие корзины, - надо сказать, по своей молодости и по отсутствию опыта
брачной жизни голубь строил гнездо еще неумело, материал бросал в кучу наугад,
небрежно, как попало и даже не поправлял его, чтобы сознательно добиться хоть
какого-нибудь порядка.
Таким же небрежным было отношение к строительству своего дома у американца
Стивена Крейслера, из братства квакеров в городе Олбани, - то есть он и не
полагал, разумеется, сам притаскивать кирпичи или деревянные брусья и следить
за тем, как стро
