Кивинов Андрей - Улицы Разбитых Фонарей 21
Андрей Кивинов
Танцы на льду
------------------------
После произвольной программы всегда идет показательная. И чтобы попасть во
вторую, надо хорошо отработать первую.
В очередной раз вынужден предупредить, что описанные события - плод
фантазии и ничего общего с реальностью не имеют.
----------------------
Здрассте... Вот такое неоригинальное начало. А зачем выделываться? Любят,
знаете ли, некоторые: "Кровавая заря вставала над грязным городом, и бесконечным
эхом разносилось по пустынным улицам карканье вечно голодных ворон. Дикий,
душераздирающий вопль пронзил пространство пущенной стрелой, и те, кто его
услышал, поплотнее закрыли окна, потому что такой вопль мог прозвучать только в
самом запредельном кошмаре..."
Я, как видите, проще. Простой такой, нормальный мужчинка. Следующим
неоригинальным шагом будет наше знакомство. Без всяких предварительных церемоний
и комментариев. Без постепенного раскрытия характера и потаенных глубин души.
Перебьемся. Душа у меня, наверное, есть, но раскрывать ее не стоит. Я-то в вашу
не лезу. Да, так вот, звать меня Юрой, как Гагарина, фамилия Робингудов... Шучу,
Иванов. От роду мне двадцать три, живу с мамой и папой, не женат, ориентация -
без отклонений (сейчас данный пункт анкеты получил широкое распространение,
поэтому я сразу ставлю все на свои места). Политически неграмотен. Вот уже
десять дней, после окончания средней школы милиции, работаю во благо
Министерства внутренних дел.
Три предыдущих года министерство вбивало в мою головушку азы криминалистики
и оперативно-розыскной деятельности, уголовного и административного права, а в
мое тело - основные теоремы рукопашного боя и строевой подготовки. Насколько
удачно - покажет ближайшее будущее. На данный момент судить о моих академических
способностях преждевременно.
Короче говоря, получив направление, я прибыл в территориальный отдел
милиции уже в должности крутого, как мне казалось, оперуполномоченного
уголовного розыска и был любезно встречен своими будущими коллегами. Всего лишь
любезно, потому как в той же школе милиции и в многочисленных кинофильмах мне ни
разу не намекнули, что, вливаясь в коллектив, необходимо проставляться, а я как
идейно подкованный и твердо уверенный, что в наших органах служат сплошные
трезвенники, не проставился.
Вообще в первые десять дней работы мои представления о людях нашей
благородной профессии постепенно начали сползать в какую-то непонятную сторону.
Вследствие того, что реальность, как оказалось, чуть-чуть не совпадала с тем,
чем меня пичкали целых три года.
К примеру, опер Витька Черненко, к которому меня прикрепили как молодого
специалиста и в кабинет которого я вселился, за десять дней появился в отделе
всего два раза.
В первое появление он рассказал мне пару бородатых анекдотов, после чего
исчез, предупредив, что, если его будут искать, он ушел в рейд.
Второй раз я застал его как-то утром по приходу на работу, Витька лежал на
диване прямо в своем черном расклешенном пальто со следами ботинок в районе
талии. Мне удалось рассмотреть, что следы оставлены продукцией фабрики
"Ленвест". Кабинет пропитался гремучей смесью из Витькиного перегара, вони
папиросных окурков и аромата разлагающейся дохлой мышки за батареей.
Вероятно, ночью Витька вернулся к порту приписки, чтобы отдохнуть и снова
уйти в туман. "Корабли постоят и ложатся на курс..." Когда он проснулся, я
осторожно спросил, в чем заключается суть его рейда. Черненко в ответ потряс
головой, закурил "беломори
