Ковалевский Андрей Александрович - Нынче У Нас Передышка
Ковалевский Андрей Александрович
Нынче у нас передышка...
Даниил Гранин: Тамань, Самбор, Тропау, Краков, Прага - путь лейтенанта
Ковалевского, ордена, медали - все как положено. После войны он продолжал
служить в армии оружейным специалистом, демобилизовался в 1956 году и
занялся любимым делом - охотой, был змееловом в Киргизии. Через двадцать
лет война все же настигла его, и он умер от последствий военной контузии.
Итак, вот страницы из его дневника. Мы были всякие солдаты той войны, мы
были и такими, и большая часть из нас были такими, поглощенными не
ненавистью к врагу, не заботой о торжестве нашего оружия или советского
строя, а влюбленными в вечную красоту жизни.
С о д е р ж а н и е
Вступительная статья Д. Гранина
Тетрадь No 1
Тетрадь No 2
Тетрадь No 3
Тетрадь No 4
Вступительная статья
Самодельные, сшитые суровыми нитками пухлые четыре тетрадки. Дневники
1943 - 1945 годов. Фронтовые. Как он умудрился? На фронте дневники вести
запрещалось.
Ковалевский Андрей Александрович, техник-лейтенант, ремонтировал
самоходки. Знал я эту братию. Мой друг, Володя Лаврентьев, был таким же
техником-артиллеристом. Они возились с пушками на передовой, под огнем,
часто на неподвижных установках, так что я хорошо представлял их работу.
Самоходки были ближайшими родственниками наших танков. Дневники тех лет
интересны как исторический документ, как свидетельство очевидца, но чтение
их редко переходит в литературное удовольствие.
Ковалевский писал без помарок, ничего не поправляя, видно, что на
ходу, летящий косой почерк мчится, не разбирая дороги, но это не заметки
для себя, не желание запомнить, запечатлеть одному ему известные факты. С
самых первых страниц меня заинтересовало что-то другое. Ковалевский пишет с
подробностями, размышляя, но о чем? Сражения, ход войны, ее ужасы, страхи,
ненависть к противнику, воинские дела, отступление, наступление - все это
разворачивается где-то на втором плане, на первом же личное, частная жизнь
Андрея Ковалевского. Он любит природу и умеет видеть ее красоту и в
предгорьях Карпат, и на Кубани. Он охотник и пользуется каждым случаем
поохотиться. Он любит выпить, погулять в хорошей компании, любит женщин -
это офицерская жизнь на войне, человека, умеющего пользоваться радостями и
давать эти радости.
Честно занятый трудом войны, Ковалевский умудряется среди смертей и
горестей сохранить жизнерадостность без пафоса и казенного оптимизма. Меня
всегда тяготило угрюмо-трагическое восприятие войны, принятое в нашей
литературе. Да и не только в нашей. Солдат Швейк или американский роман
"Уловка 22" - счастливые исключения. Таким исключением была и повесть
Виктора Курочкина "На войне как на войне" и отличный, полный юмора, фильм
по этой повести. На войне смеялись, острили, любили, пировали, ценили
прелести жизни, не откладывая на потом.
В дневниках Ковалевского предстает перед нами именно такой редкий дар
восприятия. Бушует война, но тем слаще бытие человеческое, тем дороже и
прекраснее дары жизни, будь то женская ласка, вкусная еда, цветы, выпивка.
Эшелон едет на боевое задание, чем занят лейтенант по дороге -
любуется большой стаей диких гусей, которые пасутся на молодой траве
поодаль от поезда, мечтает об охоте...
Его бомбят, машина "студебеккер" налетела на телегу, союзники
высадились во Франции, в полку склока, напали бандеровцы, он стреляет из
отремонтированного немецкого танка - все это фронтовая повседневность,
которая, оказывается, отлично уживается с игрой на гит
