Кожевников Вадим - Заре Навстречу
Вадим Михайлович Кожевников
ЗАРЕ НАВСТРЕЧУ
События романа Вадима Кожевникова "Заре навстречу" разворачиваются
во время, непосредственно предшествующее Великой Октябрьской социалистической революции, и в первые месяцы существования
Советской власти. Судьба героя, Тимы Сапожкова, неразрывно связана с
историей рождения нашего общества и государства. Первые впечатления
мальчика, сына ссыльных революционеров, формируют его характер и
определяют жизненный путь будущего строителя новой жизни.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Что б ни случалось, отец всегда держал себя с Тимой вежливо.
Когда Тима опрокинул на пол керосиновую лампу и похожий на шляпу
зеленый стеклянный абажур разбился вдребезги, отец только сказал огорченно:
- Ну, брат, натворили мы с тобой! Придет мама, что мы ей скажем? -
Присев на корточки, отец собирал осколки в газету.
- Папа! - заявил Тима. - Хочешь, пойду на кухпю и просижу там один всю
ночь, пока мама не простит?
Петр Григорьевич высыпал осколки в помойное ведро, долго молча ходил по
комнате, пощипывая бородку, потом заглянул под стол, куда залез Тима,
чтобы не видеть опечаленного отцовского лица, и произнес сердито:
- Только слабодушные люди могут просить о наказании, не чувствуя за
собой вины.
- Папа, - проныл Тима, - я же нечаянно его разбил!
- Тогда есть все основания упрекнуть тебя в лицемерии, - нравоучительно
сказал отец.
- Я же просто испугался, когда разбил!
- Выходит, ты трус?!
Этого Тима перенести не мог. Он вылез из-под стола, подошел к отцу и
спросил, задыхаясь от обиды:
- Значит, я трус, по-твоему?
- Да, - спокойно ответил отец.
В отчаянии озираясь, Тима увидел на табуретке кринку с молоком,
накрытую сверху блюдечком.
Вызывающе глядя в глаза отцу, Тима взял кринку в обе руки, высоко
поднял ее, помедлил и бросил пзо всех сил об пол.
- Вот, - прошептал Тима, - и еще чего-нибудь разобью!
Отец, сощурившись, смотрел на Тиму.
- Ты знаешь на кого сейчас похож? На погромщика!
Тима знал, кто такие погромщики. Об этом рассказырала мама. Его еще не
было на свете, а мама тогда жила в Ростове, где по улицам ходили с
портретами царя логовые извозчики и лабазники. Мама прятала от них свею
подругу Эсфирь. Когда в дверь стали бить каблуками, папа - который еще
вовсе не был папой, а просто пришел в гости к маме, - снял студенческую
тужурку, надел на пальцы оловянный кастет, скинул крючок с двери и стал
драться в прихожей. Если бы рабочие-дружинники не расогнчлп погромщиков,
папу убили бы. У папы до сих пор бровь рассечена белым шрамом.
Погромщики - это было самое оскорбительное в доме слово... Тима
зажмурился, глубоко вздохнул, чтобы пбратьсч сил, и разразился отчаянными
рыданиями.
И когда наконец открыл слипшиеся от слез глаза, увидел, что отец стоит
у двери одетый.
- Папа, папочка, - закричал Тима истошно, - только не уходи!
- Я пойду к соседям занять молока, - спокойно сказал отец. - Если ты
боишься один посидеть в комнате, - насмешливо предложил он, - пожалуйста,
идем вместе.
- Но ты вернешься, не обманешь?
- Я никогда не обманываю и не говорю неправду! - сказал сердито отец и
попросил: - Будь добр, возьми тряпку и вытри пол.
Всхлипывая, Тима долго возил тяжелой мокрой тряпкой по молочной луже.
Потом он положил тряпку возле помойного ведра, вымыл под умывальником руки
и, вздохнув, уселся в углу между печкой и умывальником.
В кухне было темно и страшно. Вокруг железной дверцы печки собрались
кучкой черные тараканы. По сырой стопе, где был прибит умывальник, ползали
м
