Колупаев Виктор - Волевое Усилие
Виктор Колупаев
Волевое усилие
- Нанни, - сказал руководитель Совета, - сейчас придут директор
Института и еще... из комитета по внутригалактическим проблемам. Вызови
двух специалистов по середине двадцатого века.
Нанни, начальник отдела в Институте Времени, не стал спрашивать, что
случилось. Очевидно, случилось что-то страшное, если они все - сюда. Он
перебрал в уме своих сотрудников. Что ж, пожалуй, Сантис. Ну, Александр
Тихонович Самойлов. И его друг Эрд.
- Желательно, чтобы ты, Нанни, понимал их без слов и чтобы они так же
понимали друг друга. Здесь важен общий образ мышления.
Нанни кивнул. В комнату вошли еще трое. Кроме своего директора, Нанни
никого не знал. Он хотел было встать из-за стола, но руководитель Совета
остановил его:
- Решим, тогда будем знакомиться. Дело в следующем. Время - 1970 год.
Вот город. Название организации. Нужно выполнить их план. Точнее - план
одного отдела.
- Вы знаете, что это такое - вторжение в чужое время? Что это может за
собой повлечь? Ведь у нас все в стадии эксперимента.
- Знаем. Туда нужно послать человека, разбирающегося в радиоэлектронике
двадцатого века. А здесь оставить человека, знакомого с нашей аппаратурой.
В дверях появились Сантис и Эрд.
- Начнем сейчас же, - сказал руководитель Совета. - Поэтому я и пришел
сюда сам. В дальней звездной системе потерпел аварию корабль "Вызов",
вылетевший с Земли сто лет назад...
Засунув руки в карманы осеннего пальто, Самойлов шел на работу. Каким
образом его оформили на должность старшего инженера, ему самому так и
осталось неизвестным. Поднялся на третий этаж инженерного корпуса.
- Ха! Новенький явился! - Таков был первый возглас в ответ на его
негромкое приветствие.
- Где работал? Что кончал? Что новенького? - Вопросы градом сыпались на
слегка растерявшегося Самойлова.
- Здравствуй, Александр Тихонович! - галантно раскланялся начальник
отдела. - Верещагин... Верещагин Юрий Юрьевич.
Самойлов промычал в ответ что-то нечленораздельное.
Начальник лаборатории, в которой предстояло работать Александру,
запросто похлопал его по сутуловатой спине, причем для этого ему пришлось
слегка приподняться на цыпочки.
Остальные, гурьбой обступив новичка, вразнобой называли свои имена и
фамилии. Александр смущенно кивал головой.
Постепенно все отошли от Самойлова, но шум не умолкал. Техник
Свидерский ни с того, ни с сего начал рассказывать грустную историю из
собственной удивительно невезучей двадцатилетней жизни. Его излияния
перебили довольно бесцеремонно. Ведущий инженер Вырубакин заявил, что
"Пахтакор" все-таки войдет в десятку сильнейших. Ему возразили - горячо и
со знанием дела. Нашлись и союзники. Через минуту спорил весь отдел.
Самойлов не знал, что он должен делать, и не имел ни малейшего
представления о турнирном положении "Пахтакора". Он отошел к окну и
посмотрел вниз. У проходной несколько человек с воплями и улюлюканьем
гонялись за опоздавшим. Тот никак не давался им в руки и все время
закрывал лицо шляпой.
Оторвавшись от увлекательного зрелища, Александр увидел, что весь отдел
коллективно решает легендарный этюд Куббеля. Соблазн был слишком велик, и
новичок тоже погрузился в многоходовые лабиринты шахматной мысли.
Потом, когда подтянутый и опрятный Стрижев блестяще решил этот этюд,
разговор перекинулся на местные темы: погоду, природу, охоту, рыбалку.
Коллективная беседа шла легко и непринужденно, часто прерываясь бурными
вспышками смеха.
Паяльники бурно чадили расплавленной канифолью. Синие, красны
