Библиотека в кармане -русские авторы

         

Кондратьев Вячеслав Леонидович - Женька


Вячеслав Леонидович Кондратьев
(1920-1993)
ЖЕНЬКА
Рассказ
Памяти Гали
- Закурить не найдется, старшой? - обратилась к старшему лейтенанту
Ушакову недавно подсевшая в купе девица в военной форме.
- Ишь ты, могла бы и повежливей,- не утерпел пожилой усатый солдат,
который сидел рядом с Ушаковым
Девица замечание солдата оставила без внимания, даже взгляда не
бросила, а ожидающе, почти требовательно глядела на старшего лейтенанта.
Тот вынул кисет, бумагу и молча протянул девушке. Она небрежно
поблагодарила и ловко умело стала сворачивать цигарку, а когда свернула,
кинула:
- В тамбур пойдем? - кинула так, будто Ушаков обязательно должен
отправиться с ней курить.
- Ну что ж, пойдемте,- пожал он плечами, усмехнувшись.
Его начала несколько забавлять эта развязная, но очень страшненькая на
вид девица. Она была в телогрейке, в ватных брюках, вправленных в большие,
явно не по размеру валенки. Подпоясана была солдатским брезентовым ремнем,
но вот ушанка - офицерская, тоже великоватая, нахлобученная по самые уши.
Ушаков догадался, что острижена она, видно, под машинку - ни одного
волосенка из-под шапки не вылезало.
Когда они выходили, солдат проворчал:
- Во, боевая... Я давно прицеливаюсь стрельнуть у лейтенанта, да все
как-то неловко, а она хлоп - и в дамках
На что женщина в платке, находящаяся с ними в купе, незамедлительно
прошипела:
- Они там, на фронте, ушлые... Своего не упустят.
Слыхала ли девица лестное высказывание женщины или нет, Ушаков не
понял - на лице ее ничего не отразилось. В тамбуре он достал зажигалку и
дал прикурить. Девушка с наслаждением затянулась.
- Здорово иногда легким табачком побаловаться. Последний месяц одну
махру тянула.
- Давно курите? - спросил Ушаков просто так, потому что совершенно не
знал, о чем ему говорить с этой странноватой девушкой.
- С начала войны, когда всякие переживания пошли.- Она повертела рукой
перед собой, выражая, видимо, этим жестом свои "переживания", а потом
спросила: - Вы в Москву?
- Да, за назначением.
- А где служите?
- Я командир автороты.
- Тыловичок, значит,- усмехнулась она.- У вас война - мать родна.
- Так полагаете? Все же я раз был ранен и сейчас, кстати, из
госпиталя,- сказал он не обиженно, а просто констатируя факт. Он понимал,
что командир автомобильной роты - это не командир роты автоматчиков, но на
войне каждый делает то, что ему поручено. Ему поручили это.
- Я тоже несколько деньков в Москве побуду... Тиф подцепила,
провалялась почти полтора месяца. Остригли наголо. Видите.- Она сняла
ушанку.- Страшная, жуть? Да?
Очаровательного было мало, но Ушаков поспешил сказать, что совсем нет,
отрастут волосы, подумаешь...
- А знаете, как они у меня расти будут? Вверх! Полгода одуванчиком
ходить буду. Кошмар! На гражданке хоть платочком бы подвязалась, а в
армии... Ладно,- тряхнула она головой,- переживем и этот случай.
- Конечно, переживем,- улыбнулся он.- Как в армию-то попали?- спросил
он, не очень-то уверенный в необходимости женщин на фронте и испытывавший
всегда, когда видел девчушек во фронтовой обстановке, щемящую жалость.
Жалко было ему и эту, несмотря на ее развязный тон и грубоватость.
- Да я уже два раза на фронт удирала. В первый законно, через
военкомат, а второй - так, партизанским манером... Как звать-то вас,
старшой?
- Михаилом Алексеевичем.
- А меня Женькой. Будем, значит, знакомы.- Она протянула ему
маленькую, грязноватую, но крепкую лапку - пожатие это показало.- Может,
еще подымим?
Они закурили по второй





Содержание раздела