Библиотека в кармане -русские авторы

            

Корабельников Олег - Гололед


Олег Корабельников
Гололед
В восемнадцать пятьдесят шесть Владимир Антипов нарушил заповедь
города. Он выбежал из-за угла и, не отрывая взгляда от открытой двери
магазина, побежал через дорогу. Длинная стрелка часов, висящих у магазина,
двигалась к вершине круга, и он старался опередить ее.
У дверей стоял скучающий долговязый парень в мятом халате и,
посматривая на свое левое запястье, тоже ждал, когда стрелка доберется до
цифры двенадцать, чтобы поднять железный крюк и накинуть его в крепкую
петлю.
И Буданова тоже торопили секунды. Они появлялись из ничего на
зеленоватом экранчике его электронных часов, беспрерывно превращались одна
в другую, и это перетекание заставляло нервничать, когда никак не
загорался зеленый свет, и Буданов вынужден был сдерживать "Жигули".
И когда пришло время, он, словно вонзая шпору в бок коня, вдавил педаль
газа в нутро автомобиля. Секунды на его часах совпали с секундами на
уличном циферблате и на часах долговязого парня. И в этом перекрестье
времени, на перекрестке пространства месть настигла нарушителя заповеди.
Антипов успел увидеть яркий красный отблеск, брошенный полированным
капотом, и через секунду автомобиль всей своей тяжестью обрушился на него,
подмял под себя и со скрежетом протащил несколько метров, пока не врезался
в низкий бордюр тротуара.
Буданов, смотревший на светофор, лишь боковым зрением увидел тень,
мелькнувшую перед ветровым стеклом и, еще не успев осознать беды, нажал на
тормоз и ударился лицом о стекло и грудью о руль, но не отпускал его до
тех пор, пока "Жигули" не остановились.
Долговязый парень забыл о своем крюке и выбежал из дверей магазина,
крича и размахивая руками.
Антипов умер здесь же, на обледенелом асфальте. Слабое тело его не
выдержало натиска металла и шин.
Буданов смотрел на то, что осталось от человека, и почему-то все
пытался сдвинуть машину с места, толкая ее то сбоку, то спереди. Редкие
прохожие сгустились в толпу, они говорили что-то и даже кричали, но
Буданов не слушал никого, и только когда подбежавший парень полез под
колеса вытаскивать тело, он понял, что случилось непоправимое, и сел прямо
на дорогу, и сидел так, пока милиционер не положил руку на его плечо и не
спросил: "Вы ранены?"
Он покачал головой и ощутил теплую струйку крови, стекающую наискось по
лицу. Он размазал ее рукавом, поднялся и сказал тихо: "Вот, задавил..."
В конце концов его оправдали. Но перед этим были долгие дни и часы
томительных разбирательств, опросов свидетелей, экспертиз и заключений. Та
секунда, давно ушедшая в прошлое, расчленялась и изучалась тщательно, как
под микроскопом.
И сам Буданов множество раз пережил эту секунду, и казалась она ему
долгой, практически бесконечной, если смогла вместить в себя и конец
человеческой жизни, и перелом в его собственной судьбе.
Время дало трещину, и оттуда, из прошлого, приходили запретные сны,
один тягостнее другого. Он ехал на автомобиле и увертывался от людей,
бросавшихся под колеса. Но ничего не получалось, он неизменно налетал на
них, и люди распластывались под шинами, и "Жигули" подскакивали на них,
как на ухабах.
Буданов просыпался и уходил на кухню. Пил воду большими глотками,
курил. Он знал, что не дает ему спать. Чувство вины. Он был оправдан перед
законом, но все равно, несмотря ни на что, он знал, что виновен именно он,
Буданов, и только не знал, как искупить свою вину, и можно ли вообще
искупить вину.
Вместе с ним переживала все это и его жена, Лена. Но ей было легче.
Вина не





Содержание раздела