Короленко Владимир Галактионович - Ночью
В.Г.КОРОЛЕНКО
Ночью
Очерк
Подготовка текста и примечания: С.Л.КОРОЛЕНКО и Н.В.КОРОЛЕНКО-ЛЯХОВИЧ
I
Было около полуночи. В комнате слышалось глубокое дыхание спящих детей.
В углу комнаты, на полу, стоял медный таз. На дне его было немного воды
и стояла сальная свеча в подсвечнике. Свеча сильно нагорела, фитиль покрылся
темною шапкой и тихо потрескивал. Кроме того, на стене стучал маятник, а на
полу, в освещенном кружке около таза, разместились несколько тараканов.
Сдавшись на задние лапки и подняв голову кверху, они смотрели на огонь и
шевелили усами.
На дворе бушевала непогода.
Дождь стучал по крыше, трепал листья в саду, плескался на дворе в
лужах. По временам он стихал и уносился вдаль, в темную глубину ночи, но
после этого прилетал к дому с новой силой, бушевал еще больше, сильнее
обливал крышу, хлестал по ставням, и порой казалось даже, что он струится и
плещет уже в самой комнате... Тогда в ней водворялось какое-то беспокойство:
маятник как будто смолкал, свеча готовилась погаснуть, с потолка сползали
тени, тараканы тревожно водили усами и, видимо, собирались бежать.
Но бурные порывы непогоды продолжались недолго. Казалось, дождь решил
про себя никогда уже не прекращаться, и когда ветер оставлял его в покое, он
принимался гудеть широко и ровно - и на дворе, и в саду, и в переулке, и в
пустыре по полям... Гул этот, просачиваясь сквозь запертые ставни, стоял в
комнате то ровным жужжанием, то тихими всплесками.
Тогда маятник принимался опять отчеканивать свои удары с резким
упрямством, свеча тихо кряхтела, тараканы успокаивались, хотя, повидимому,
упрямство дождя наводило на них грустное раздумье.
Все это слышал и глядел на все это из-под своего одеяла один из двух
братьев-погодков, которые спали в освещенной комнате. Старшего звали Васей,
младшего - Марком. В семействе был обычай давать шутливые прозвища. У Васи
было очень большая голова, которою он в раннем детстве постоянно стукался об
пол, поэтому его прозвали Голованом. Марк был некрасив и смотрел несколько
исподлобья, отчего получил название Мордика.
Мордик сладко спал, а Голован уже с полминуты прислушивался к шуму
дождя.
Он был большой фантазер и часто думал о том, что происходит на свете,
когда все спят: и он, и Марк, и девочки, и старая нянька,- и, значит, некому
смотреть... Неужели комната остается все такая же, и маятник продолжает
стучать, хотя его никто не слушает, и свеча продолжает светить, хотя светить
некому, и тараканы только бессмысленно сидят на полу, уставившись на
огонь?.. Не раз уже просыпаясь с этою мыслью, он осторожно выглядывал из-под
одеяла... На этот раз он сам не заметил, когда проснулся, и ему показалось,
что, наконец-то, он застигнет комнату врасплох. Вот уже с полминуты он
смотрит на нее, не шевелясь, полуприщуренным глазом, а в ней все
продолжается какая-то особенная, таинственная жизнь, которая прячется
обыкновенно, когда на нее смотрят.
Все в ней живо, удивительно, необычно и страшно... Дождь мечется и
злится снаружи, отбиваясь от ветра, маятник спорит с шумом дождя, свеча
уныло кряхтит, тараканы хранят разумный вид, как будто сейчас только
разговаривали между собой и решили единогласно, что положение свечи
действительно жалкое, а дождь буянит совершенно напрасно. Кроме того, Вася
сознавал, что все они вместе - вся комната со всеми предметами - смотрят
недоброжелательно на детей, которые спят, ничего не подозревая, в своих
постелях.
Однако было и еще что-то самое странное, что Голован никак не м
