Короленко Владимир Галактионович - Убивец
Владимир Короленко
Убивец
I. Бакланы
Когда я на почтовой тройке подъехал к перевозу, уже вечерело. Свежий,
резкий ветер рябил поверхность широкой реки и плескал в обрывистый берег
крутым прибоем. Заслышав еще издали почтовый колокольчик, перевозчики
остановили "плашкот" и дождались нас. Затормозили колеса, спустили телегу,
отвязали "чалки". Волны ударили в дощатые бока плашкота, рулевой круто
повернул колесо, и берег стал тихо удаляться от нас, точно отбрасываемый
ударявшею в него зыбью.
Кроме нашей, на плашкоте находились еще две телеги. На одной я
разглядел немолодого, солидного мужчину, по-видимому купеческого звания, на
другой -- трех молодцов, как будто из мещан. Купец неподвижно сидел в
повозке, закрываясь воротником от осеннего свежего ветра и не обращая ни
малейшего внимания на случайных спутников. Мещане, наоборот, были веселы и
сообщительны. Один из них, косоглазый и с рваною ноздрей, то и дело начинал
наигрывать на гармонии и напевать диким голосом какие-то песни; но ветер
скоро обрывал эти резкие звуки, разнося и швыряя их по широкой и мутной
реке. Другой, державший в руке полуштоф и стаканчик, потчевал водкой моего
ямщика. Только третий, мужчина лет тридцати, здоровый, красивый и сильный,
лежал на телеге врастяжку, заложив руки под голову, и задумчиво следил за
бежавшими по небу серыми тучами.
Вот уже второй день, в моем пути от губернского города N.. то и дело
встречаются эти примелькавшиеся фигуры. Я еду по спешному делу, погоняя, что
называется, и в хвост и в гриву, но ни купец на своей кругленькой кобылке,
запряженной в двухколесную кибитку, ни мещане на своих поджарых клячах не
отстают от меня. После каждой моей деловой остановки или роздыха я настигаю
их где-нибудь в пути или на перевозе.
-- Что это за люди? -- спросил я у моего ямщика, когда тот подошел к
телеге.
-- Костюшка с товарищами,-- ответил он сдержанно.
-- Кто такие? -- переспросил я, так как имя было мне незнакомо.
Ямщик как будто стеснялся сообщать мне дальнейшие сведения, ввиду того,
что разговор наш мог быть услышан мещанами. Он оглянулся на них и потом
торопливо ткнул кнутом в направлении к реке.
Я посмотрел в том же направлении. По широкой водной поверхности
расходилась темными полосами частая зыбь. Волны были темны и мутны, и над
ними носились, описывая беспокойные круги, большие белые птицы, вроде чаек,
то и дело падавшие на реку и подымавшиеся вновь с жалобно-хищным криком.
-- Бакланы! -- пояснил ямщик, когда плашкот подъехал к берегу и наша
тройка выхватила нас на дорогу.-- Вот и мещанишки эти, -- продолжал он, --
те же бакланы. Ни у них хозяйства, ни у них заведениев. Землишку, слышь,
какая была, и ту летось продали. Теперь вот рыщут по дорогам, что тебе
волки. Житья от них не стало.
-- Грабят, что ли?
-- Пакостят. Чемодан у проезжающего срезать, чаю место-другое с обоза
стянуть -- ихнее дело... Плохо придется, так и у нашего брата, у ямщика
обратного, лошадь, то и гляди, уведут. Известно, зазеваешься, заснешь,--
грешное дело, а он уж и тут. Этому вот Костюшке ямщик кнутом ноздрю-то
вырвал... Верно!.. Помни: Коська этот-- первеющий варвар... Товарища вот ему
настоящего теперь нету... И был товарищ, да обозчики убили...
-- Попался?
-- Попался в деле. Не пофартило. Натешились над ним ребята, обозчики то
есть.
Рассказчик засмеялся в бороду.
-- Первое дело -- пальцы рубили. Опосля огнем жгли, а наконец того
палку сунули, выпустили кишки, да и бросили... Помер собака!..
-- Да ты-то с ним знакомый
