Библиотека в кармане -русские авторы

         

Кривич Михаил & Ольгин Ольгерд - Хоккей


Михаил Кривич, Ольгерт Ольгин
Хоккей
На игру я приехал загодя. Выпил кофе в буфете для участников, поговорил
с товарищами из других газет, а потом, поколебавшись немного, подался в
раздевалку "Гауи", хотя и понимал, что там не до меня.
В комнате было сумеречно и тихо. Игроки лежали неподвижно на скамьях и
массажных столах. Второй программист команды, недавний выпускник
Юрмалского университета Имант Круминь возился с вратарем.
Массажист-механик обстукивал молоточком коленный сустав центрфорварда
первой тройки, который, кстати, за весь сезон забросил всего четыре шайбы.
Возле контрольного стенда, пока еще выключенного, стоял старший
тренер-программист Ян Отынь. Я подошел поближе.
- Привет, - сказал Ян. - Отойдем от стенда, пора работать.
И, обращаясь уже к Иманту, добавил:
- Выводи команду.
Неуклюжие на паркетном полу молодцы заковыляли гуськом к контрольному
стенду, и каждый брался мощной лапой за медный электрод, после чего
вспыхивала зеленая лампочка и стрелка готовности ползла вправо, впрочем,
редко переходя за середину шкалы. Имант распахнул дверь.
С билетами у Дворца спорта, как это всегда бывает перед матчем
"Ракетчиков" с "Гауей", творилось нечто невообразимое. Впрочем, если вы в
тот вечер трибуне ледового дворца предпочли домашнее кресло, это не повод
для расстройства. В общем-то все равно, сидеть где-нибудь на тридцатом
ряду или в трех метрах от экрана. Ни то, ни другое не даст вам истинного
представления о том, что же такое хоккей.
Единственно стоящее дело - попасть во второй ряд, на ту трибуну, что за
спинами игроков. Надо слышать короткие реплики программистов на загадочном
математическом языке, вдыхать запах смазки и нагретых проводов, кожей
ощущать холод льда и вибрацию бортиков. Я считаю, что самое лучшее в моей
журналистской профессии - не популярность, не частые поездки, даже не
знакомства с гениями спорта, а эта вот возможность тихонько посидеть в
двух шагах от ледяного поля.
Так я сидел в тот вечер, а мимо меня накатывалась на ворота "Гауи"
лавина "Ракетчиков", взрезала коньками зеленоватый лед, громыхала
доспехами, колотила локтями и клюшками по бортам и тащила, вкидывала,
проталкивала вперед шайбу.
Я не любитель команды "Ракетчиков" с ее рациональностью,
прямолинейностью, откровенно машинной непогрешимостью. И все же должен
признать - играла она в тот вечер незаурядно.
Вратарь команды Яна походил на дождевой дворник, который в проливной
дождь мечется по ветровому стеклу автомобиля. Дернется влево - справа
вырастают крупные капли, сметет их - а с другой стороны через стекло уже
ничего не видать. Вратарь без роздыха орудовал клюшкой, щитками, ловушкой,
шарахался от штанги к штанге, выкатывался вперед, растягивался в
немыслимых шпагатах и накрывал шайбу грузным телом.
Раньше говорили, что вратарь - половина команды. Пусть суровый Ян на
меня не обижается, но в первые минуты игры никакой команды у него не было,
был только один вратарь.
Лишь к концу периода заработали неведомые мне механизмы, и сжатая
пружина "Гауи" начала потихоньку распрямляться. Ян великий тактик, это
знают все специалисты: по его алгоритмам играют и в Швеции, и даже в
Канаде. Рано или поздно "Гауя" должна была разойтись, голыми руками ее не
возьмешь. Понимать-то я это понимал, но нервничал тем не менее ужасно.
Неожиданно Янова "семерка" перехватил шайбу в центре, разыграл ее
накоротке с "восьмеркой" и от самой синей линии щелкнул так, что затрещал
борт. Будто по сигналу фанфары, гауясцы очертя голо





Содержание раздела