Кривин Феликс Давидович - Простые Рассказы
Феликс Кривин
Простые рассказы
ПРИВЕТ ИЗ ЛИТЕРАТУРЫ
У нас на лестнице живет Некрасов. Не писатель, конечно. И живет у нас
на лестнице Белинский - тоже не критик, а так. И вот Белинский (не наш)
написал статью про Некрасова (тоже не нашего). Вообще-то он ее написал
давно, только мы о ней недавно узнали.
Наш Белинский говорит:
- Неудобно хвалить, но написано здорово. Я специально, чтоб почитать,
записался в библиотеку. Прочитаю - выпишусь.
- Надо и себе записаться, - говорит наш Некрасов. - Интересно, как там
твой моего...
Некрасов - тот еще - выпустил сборник. Не то московский, не то
ленинградский, словом, по какому-то из городов. Правда, он не весь сборник
написал, были там еще, не с нашей лестницы. А Белинский (тот) возьми и
грохни статью.
Наш говорит:
- Их там на сборник человек десять, а он один - про всех.
- Ну, мой-то, наверно, тоже что-нибудь еще написал. Помимо сборника.
Это наш Некрасов вступился за своего. Кто ж еще за него заступится?
- А ты думаешь, Белинский только про этот сборник написал? У него там и
про других, только я фамилий не запомнил.
И правда, всех запоминать - мозгов не напасешься. Тут хоть бы со своей
лестницы.
У нас на лестнице хватает жильцов, и каждый норовит, чтоб его
запомнили. Один говорит: меня запомнить легко, потому что, говорит, моя
фамилия Менделеев. А чего ж, говорю, легко, фамилия довольно-таки длинная.
А он: это был великий химик. Ты бы, говорю, придумал чего поинтересней.
Полководец Менделеев. Или космонавт.
Но - запомнил. Через химию эту самую. Теперь как про химию услышу,
вспоминаю Менделеева и смеюсь.
Каждому хочется, чтоб его фамилия прозвучала. С Некрасовым-то легко
звучать - под одной фамилией. И с Белинским. Как начнут они на лестнице
звучать - битый час, и все о литературе.
- Сейчас, - говорит Белинский, - уже не та критика. Нет того, чтоб про
целый сборник - статью.
- А сборники? - поддает Некрасов. - Кто их теперь пишет, сборники?
Словом, разговор.
Пошел и я в библиотеку.
- Дайте, - говорю, - что-нибудь под моей фамилией.
Чего, думаю, не бывает. А вдруг?..
Не надеялся, честно говоря. А она - выносит. Видно, писателей у нас
развелось, в какую фамилию ни ткни...
Полистал книжечку - стихи.
- А про него у вас нет? Статейки хоть маленькой?
- Две статьи Белинского. Добролюбова. Чернышевского. Салтыкова.
Щедрина...
- И все про него? Про одного?
Про одного, оказывается.
С тех пор пошел у нас разговор на троих. Соберемся мы - Белинский,
Некрасов и я, Кольцов, - и давай про литературу! Наконец и я себя
человеком почувствовал, веселей зашагал по жизни.
Недавно встретил Менделеева.
- Ну, как твоя химия? - смеюсь. - Привет тебе из литературы!
1975
ТАУЭР
Кто за рулем, кто за рублем, а остальные все пьющие. Сидим мы за
столиком и ведем между собой разговор.
- У нас один вернулся из Англии.
- Из Великобритании?
- Черт его знает. Из Англии, говорит. Из туристической поездки.
- У нас один был в Испании. Тоже по путевке.
- Этот, из Англии, был там в тюрьме.
- По путевке?
- Я же рассказываю: у них тюрьма - это музей... Нет, не так. Музей -
это тюрьма. Тауэр.
- В тюрьме я бывал. А в музее не приходилось.
- Там, в этом Тауэре, все осталось, как было в тюрьме.
- И свидания разрешают?
- У них не свидания, а посещения. Это же музей.
- Но если ничего не переменилось...
- Это для посетителей не переменилось. У них служебный персонал
переодет в тюремщиков и арестантов. Одни в тюремщиков, другие в
арестантов. Сходство удивительное. Наш, который
