Куприн Александр - Днепровский Мореход
Куприн Александр
Днепровский мореход
Он все лето совершает один и тот же очень короткий рейс от Киева до...
"Трухашки" и обратно. Надо отдать ему справедливость: он обладает недюжинными
навигаторскими способностями, потому что ухитряется даже на таком
микроскопическом расстоянии устроить изредка маленькое "столкновеньице" с
конкурентным пароходом или какую-нибудь иную "катастрофочку" увеселительного
характера.
Он обыкновенно называет себя "штурманом дальнего плавания". Не верьте ему.
Он не был даже и на каботажных курсах, а просто поступил на пароход помощником
капитана (вернее сказать кассиром и контролером билетов) и "достукался" всеми
правдами и неправдами до капитанского звания. Это не мешает ему, однако, за
бутылкой доброго коньяку с увлечением рассказывать о своих приключениях, о
стычках с малайскими пиратами, об авариях в Индейском океане, о пребывании в
плену у людоедов и о прочих ужасах, от которых у слушателей бегают по спине
мурашки. Один очень достоверный свидетель передавал мне, как однажды, в
критическую минуту, какой-то из днепровских мореходов обнаружил свои
специальные знания и присутствие духа. На пароходе, шедшем от Киева вниз,
лопнула рулевая цепь, и его понесло течением прямо на быки Цепного моста.
Между пассажирами поднялся страшный переполох. Все суетились, бегали и
кричали, объятые ужасом; некоторые собирались уже бросаться в воду...
- "Капитана! Капитана!" раздавались отовсюду испуганные голоса. Но капитан
не внимал воплям своих жертв. Он метался взад и вперед по палубе, ломал в
отчаянии руки и кричал:
- Оставьте меня! Какой я, к черту, капитан? Я даже и плавать не умею.
Спасайся, кто может!
С этими словами доблестный капитан надел на себя единственный, имевшийся
на пароходе спасательный пояс и с поразительным спокойствием стал дожидаться
крушения парохода...
Более серьезные рейсы совершает днепровский мореход зимою, когда, имея
право носить довольно красивую (хотя несколько фантастическую) форму, получая
половинное жалованье и ровно ничего не делая, он попадает в свою сферу. Он
отдает якоря в "Юге", нагружается в этой бухте, разводит пары и под сильным
боковым ветром плывет в "Тулон", заходя по дороге и в другие гавани...
Случается нередко, что он, претерпев жестокую "аварию", становится на "мертвый
якорь" в ближайшем полицейском участке.
Впрочем, и во время летних рейсов он редко бывает "не под парами".
С публикой он груб, игрив с дамами и побаивается своего лоцмана, который
хотя и подчинен ему официально, но на самом деле руководит движением парохода
и знает днепровский фарватер гораздо лучше своего капитана. В разговоре с
сухопутными людьми любит иногда щегольнуть английским восклицанием, вроде:
"all right" или "Goddam". ("Все в порядке" или "Черт возьми", англ.).
С внешней стороны днепровский мореход представляет собою рослого,
здорового мужчину, на котором красиво лежит коротенькая тужурка с
прилепленными к ней со всех сторон якорями. Он всегда к услугам тех дам,
которые даже и на таком небольшом расстоянии, как от Киева до Кременчуга, не
могут обойтись без флирта. Стоя у рулевого колеса и положив на него руку, он
рисуется, принимает пластичные, мужественные позы и с чувством необычайного
достоинства кричит, наклоняясь к рупору:
- "Задний ход! Стоп! Полный ход!"
Сурков, Фельман и прочие участники Тарханкутской тарарабумбии несомненно
принадлежат к описанному классу мореходов.
Злые языки дали днепровским морякам прозвище "швейцарских моряков".
